Белое море
Шрифт:
Поднявшись к себе, я быстро сменила наряд, и поспешила вниз, на ужин. Хотя нас потчевали весь день, мы изрядно проголодались, а, зная, как кормят драконов, я буквально глотала слюнки. Матильда встретила меня у лестницы, и мы вдвоем направились в ресторан. Это должен был быть отличный вечер, наполненный романтикой от путешествия и волнением перед столицей, если бы не одно «но»…
— Госпожа Стрелицкая! Право слово, какая встреча!
— Господин Круторогов! — Матильда отвесила такой глубокий поклон, будто едва в обморок не упала. — Позвольте выразить вам свое почтение и благодарность за поздравительное письмо.
Я
— Ну что вы, я весьма рад, что Комитет выбрал именно ваше учебное заведение! Я так понимаю, вы направляетесь в столицу, верно?
— Конечно, нас ожидает награждение…
Ужинали мы втроем. В основном отец разговаривал с опекуншей, пока она краснела и бледнела от осознания происходящего. Еще бы, ведь не каждый день выпадает шанс побеседовать со знатнейшим драконом в роскошном ресторане роскошного постоялого двора! Зато Артемий выглядел крайне довольным, и я понимала его ход мыслей: он наслаждался ужином в компании дочери и красивой женщины, пусть и смертной и совершенно посторонней, но все же. Глядя на его счастливейшую улыбку, мне даже стало совестно, что я не могу простить его, но мысли о несчастном детстве и многослойной лжи снова вернули мне боевой настрой. Ну уж нет, так просто он у меня прощения не получит!
Уткнувшись в тарелку, я не позволяла перехватить мой взгляд, и все ждала, когда он со мной заговорит, но Артемий не пытался вовлечь меня в разговор. Когда закончился ужин, он галантно сопроводил нас к лестнице, и отправился в мужской салон.
— Надо же, сам Круторогов, и такой приятный собеседник! А как он с нами почтительно обходился! Кто бы мог подумать.
— Вы же видели его в Академии.
— Тогда я была слишком зла, и едва осознавала, кто передо мной. Когда дело касается ребенка — любая мать превращается в фурию.
Ее слова вызвали во мне такую волну нежности, что я едва удержалась от объятий. Все-таки в таком месте стоит блюсти правила приличия, чтобы не вызвать насмешек, и, уже лежа в постели, я подумала, что будь мы все либо людьми, либо драконами, без деления на расы и без предубеждений, Матильда могла бы стать идеальной матерью для меня, и женой — для Круторогова.
На следующее утро все повторилось, только за завтраком, и ближе к семи часам отец помог нам устроиться в экипаже, пригласив посетить его столичную резиденцию. Пока опекунша судорожно ломала пальцы, я устало откинулась на подушки, и разглядывала вереницу экипажей за окном. Теперь мы ехали по главной дороге, ведущей в столицу, и двигались куда медленнее.
— Элиф, — окликнула меня Матильда, — глянь на тени. Это драконы!
Я присмотрелась к двигающимся по земле силуэтам, и подняла взгляд к небу. Действительно, это были драконы всех мастей: черные, коричневые, стальные, зеленые, красноватые. Изящные, монументальные, гибкие, тонкие. Они все летели в одном направлении, и мои руки снова затряслись от дикого волнения, желания оказаться среди них. Зрение обострилось, выхватывая то крепко сбитые чешуйки, то роскошные гребни, то когтистые лапы.
— Удивительное зрелище, не правда ли? У нас такого и не увидишь! Жаль только, что не все драконы решили
— К сожалению, вы правы, — неожиданно ответила сопровождающая нас драконица. — Все больше и больше семей предпочитают покупать экипажи, и путешествовать с комфортом, в окружении родственников, друзей, прислуги. Они общаются, едят, веселятся, что в целом непредосудительно, однако это ведет к упадку культуры дальних перелетов, что плохо и даже опасно. Нелетающий дракон — это и вовсе не дракон.
А ведь я уже слышала подобные речи…
— Мой преподаватель господин Расколов упоминал об этой проблеме.
— Конечно, сударыня, кому как не ему об этом знать! Господин Расколов — известный защитник традиционных ценностей, только за счет его усилий нынешнее поколение драконов еще не разленилось в край.
— Однако технический прогресс дал нам многое! — возразила опекунша.
— Во всем нужна мера. Излишние старания приводят к беспечности, лени, деградации. Чем больше ученые изобретают — тем больше упрощается жизнь, но разве она должна быть такой простой? Поймите, наша физиология предполагает полеты, трансформацию, а из-за новшеств вроде экипажей драконы регрессируют, становятся праздными, и ослабевают. Смотреть на это так грустно!
Я понимала ее чувства, и при виде стольких драконов в небесах я и сама многое была готова отдать, лишь бы взмыть, как они!
Еще несколько часов мы провели в дороге, и ближе к пяти часам наконец-то впереди замаячил силуэт города. За последние годы его население разрослось до шести миллионов, поэтому он достраивался, и расползался на всю округу: то, что когда-то было пустырями и крохотными деревеньками, стало частью столицы. Вот и теперь, проехав мимо незащищенной части, мы остановились у огромных размеров ворот, через которые мог бы пройти и дракон. Историческую часть города защищала надежная ограда, поэтому у каждых ворот всегда скапливалась очередь. Отстояв больше часа, мы наконец-то въехали в столицу.
Первое слово, пришедшее мне в голову, было «благополучие». Именно это мы видели из окон экипажа. Красивые дома, широчайшие дороги, яркие фонари, всюду парки и аллеи, поразительная оживленность. Ближе к центру богатство декора становилось более очевидным, и мы мельком увидели пару резиденций высокопоставленной шляхты.
Конечным пунктом нашего путешествия стала гостиница «Мазовия», и мне она понравилась больше предыдущего постоялого двора. На этой улице не было современных высоких строений, наоборот, чувствовался дух старой эпохи, когда здания не поднимались выше четырех этажей. Холл оказался под стать: уютный, небольшой, с мягким освещением, украшенными цветками в горшках столиками, глубокими креслами, свисающими с потолка гирляндами из светильников.
Нас поселили на последнем этаже, и вид из моего окна открывался более чем поразительный. Я села на широком подоконнике, любуясь, как закат окрашивает крыши розовым, а вдалеке виднеются башни дворца.
В дверь постучали.
— Простите за беспокойство, сударыня, но это доставили вам.
Работница гостиницы вручила мне букет, и поспешила обратно.
— А от кого он? — успела крикнуть, не обнаружив записки.
— Не знаю, его доставили из известного цветочного салона, и назвали только ваше имя.