Белорусские поэты (XIX - начала XX века)

Богданович Максим Адамович

* * *

«Ясноликая сеньора, Предостойнейшая донна, Донна Клара, донна Клара, Погубили вы меня! Ах, без вас и день — как полночь, С вами полночь — словно день. Донна, донна! Знать, вы взяли От моих следов земли, Нашептали наговоры Из волшебных черных книг». — «Досточтимый кабальеро, Дон Фернандо, дон Фернандо, Я всегда, всегда была Настоящей христианкой, Не умею ворожить. У меня другие чары: Косы чуть не до колен, И глаза горят, как звезды, И лицо — белей снегов». 1915 (?)

ЯПОНСКИЕ

Ах,

как распелась Синеглазая пташка В муках любовных. Стихни, пташечка, стихни, Чтоб не томилася я.

* * *

Милая, вспомни: Веяло теплой весной, И вишни цвели. Как-то ветку качнул я, — Белый цвет осыпал нас.

* * *

Дивно-нежные, Ярко-красные, желтые, Синеватые Листочки осенние Кроют шелком пути.

* * *

Всё уходит, И следу нет в помине, Как серый пепел От костра погасшего, Развеянный ветрами. 1915 (?)

ПЕРСИДСКИЕ

Я всё забыл на свете и знаю лишь одно: Зюлейка молодая — что старое вино. И я упился ею, — теперь вином упьюся… Посмотрим, что сильнее: Зюлейка иль оно?

* * *

Прозрачным покрывалом закрыла лик она. Она — как полный месяц, как в облаках луна. Проглянь, мой месяц милый, взгляни мне ясно в очи, Чтобы печаль на сердце не так была сильна. 1915 (?)

«Аня, Анечка…»

Аня, Анечка, Моя елочка зеленая! То ли вихри тебя подломили, То ли громы сразили? Ты лежишь — не шелохнешься,— Глазки ясные закрылися, Губы бледные сомкнулися. Только что ж мы, люди милые, Загрустили все? Боль не мучает грудь, И тебе довелося заснуть. 1915 (?)

«Ленту сине-голубую…»

Ленту сине-голубую Я в тебя вплету, коса! У того, кого люблю я, — Голубые пояса. Может, милый догадается, Почему она вплетается, И со мною не расстанется. 1915 (?)

«А в местечке Терестечке толков не счесть…»

А в местечке Терестечке толков не счесть, Толков не счесть — все слушают весть: Что сыскали нынче Янко-стрельца Средь зеленого ельничка, Да у камня у белого, Во мху темном, меж брусникою. Вся головушка разбитая, Алой кровушкой омытая. Гей, над ним лишь сосна шумит, Смутно шепчет, приговаривает: «Не гонялся бы ты, Яне, за куницами, Пуще этого — за теми молодицами!» 1915 (?)

«Поздно; надо домой собираться…»

Поздно; надо домой собираться, Злым часам полюбилось спешить… Ах, когда б ты могла догадаться, Как не хочется мне уходить! Там, за дверью, — ни ветра, ни бури, Там одно — одиночество, грусть; И, как прежде, печальный, понурый, Я

к углу своему потащусь. Мысли нудные вновь закружатся, Сердце станет по-прежнему ныть… Ах, когда б ты могла догадаться, Как не хочется мне уходить! 1915 (?)

«Звездочка, ты не погаснешь, ясная…»

Звездочка, ты не погаснешь, ясная, Ты еще родной осветишь край… Беларусь, невольница бессчастная, Встань и на свободный путь вступай… 1915 (?)

«Беларусь, твой народ повстречается…»

Беларусь, твой народ повстречается С ярким солнцем встающего дня. Посмотри, как восток разгорается, Сколько в тучках далеких огня!.. 1915 (?)

ДОЛЯ МУЖИКА

Расскажи мне, мужик, Как к нужде ты привык? Ступишь ты на порог — Всюду плесень да мох. Всё богатство твое — Лишь бурьян да гнилье. 1915 (?)

БЕЛАРУСЬ

Беларусь, Беларусь! Огнем имя твое мне горит И с песнею матери вольно несется, Страшным огнем в разговоре стоит, В гневе громом мне в грудь отдается. Как невеста в семье трудовой, Ты приданого не накопила, Все богатства души огневой Сестрам гордым своим подарила. 1915 (?)

«Всё проходит — и радость, и муки…»

Всё проходит — и радость, и муки, Только образ запомнится твой: Брови темные, узкие руки И головки пробор золотой. 1915 или 1916

СТИХИ БЕЛОРУССКОГО ЛАДА

1. БЕСЕДНАЯ

А челом, челом, мои гостюшки, Собирайтеся на беседушку, На беседушку в хату новую, В хату новую — сосновую, Да за столики точеные, Да за скатерти беленые, Ой, беленые-самотканые И узоры вышиванные; Вышивала их я в семь шелков, Вышивала коршуновый суд. Он суд дает — пересуд берет, С больших птиц он брал хоть по перышку, А с меньших — так и целый хвост. Приходил тут мужик-воробей, Он синицу-тещу в суд ведет В ноги коршуну поклоны бьет. Не промолвил он своей жалобы, Да как начался и треск и стук. Как вспорхнули все, испугалися, Разлетелись, кто куда сумел. Галка только задержалася, Да потом куда-то девалася, — И узоров не осталося. Но красна беседа не узорами И не скатертью свежезастланной, А хорошею речью ласковой.

2. «Как пришла я на ток молотить…»

Как пришла я на ток молотить, Думу вздумав, застоялася И нежданно рассмеялася. Даже стыдно на домашних взглянуть: Не почуяли ль, трясучка на них, Отчего мое личико смеется, Отчего мое сердечко бьется.

3. «Хоть и звездочка — да не вечерняя…»

Хоть и звездочка — да не вечерняя, И любимая — да не верная. Полюбила, словно яхонт подарила. Яхонт-камень — сердцу он на гореваньице, Мне с любовью расставаньице. 1915 или 1916