Белые горы (Триподы - 1)
Шрифт:
— Трип, трип, трип вместе с триподом…
И вдруг неожиданно триппи двинулись. Все началось в Лондоне. Мы смотрели вечерние новости по телевизору: похоже было на массовую миграцию. Со всего города собрали машины и автобусы и двинулись в сельскую местность. Другие ждали у дороги. Погода была ужасная, с черного неба лился проливной дождь, бушевала буря. Люди терпеливо стояли под дождем, мокрые, оборванные, но не жалующиеся. Многие держали самодельные лозунги и плакаты:
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ТРИПОД! ТРИПОД ЖИВ!
…или просто размахивали изображениями треножников. Машины и автобусы,
Я думал об этом, ложась спать. Не знаю, было ли мне их жаль. Жалкая сцена, но сами они не казались несчастными. К чему бы все это? Может, доктор Монмут прав — насчет внушения из космоса? Но зачем? И зачем такой массовый исход? Я вспомнил, как мигрируют лемминги: они потом тонут в море.
Очевидно, Анжела была бы среди них, если бы доктор Монмут не снял внушение; некоторые триппи выглядели не старше, чем она. Эта мысль ужасала.
На следующее утро я проснулся рано. Включил телевизор и в недоумении смотрел на экран. В центре экрана — треножник, а за ним мокрые серо–зеленые поля. У гигантских ног копошились какие–то точки.
Голос диктора перехватывало. «Второе вторжение триподов само по себе поразительно… сообщается о появлении их в Штатах и в Германии — но этот… как его описать?.. этот приветственный парад… это вообще невероятно…»
Камера приблизилась. Рой точек превратился в людей… тысячи и тысячи людей размахивали руками, пели песни и поднимали в приветствии изображения трипода.
4
На некоторое время наступило равновесие. Триподы не двигались, и против них ничего не предпринимали. Невозможно было напасть на них, не убив при этом множество триппи, теснившихся вокруг. Ближайший от нас трипод располагался к северу от Эксетера, в Англии было еще три, один в Шотландии, между Эдинбургом и Глазго, и один в Ирландии, к югу от Дублина. То же самое происходило по всему индустриальному миру. Кто–то подсчитал, что один треножник приходится примерно на десять миллионов человек, и размещались они рядом с крупными населенными пунктами.
Триппи–шоу сняли с экрана, но тут же оно появилось вновь, и передача шла с высотных спутников. Правительство пыталось заглушить ее, но передача сменила частоту и продолжала ее менять, а глушители пытались ее преследовать.
Марта сказала, что нужно вообще прикрыть телевидение. Папа ответил:
— Не могут.
— Почему? Ведь сделали это во время войны.
Я хотел спросить, какой войны — Бурской или Крымской. Удивительно, как старики говорят просто «война», как будто это что–то значит.
Папа сказал:
— Тогда это был не главный коммуникационный канал; таким было радио. Даже когда я был мальчиком, один из ста домов, а может, и меньше, имел телевизор. Если прекратят сейчас, начнется паника.
— Но что–то надо делать? Миссис Голайтли говорит, что ее домработница стала триппи. Вчера еще ворчала по поводу триподов, а сегодня не пришла на работу.
— Если ничего хуже не случится, кроме потери домработницы, тогда еще ничего.
Я только что пришел из школы.
— Я хочу вам кое–что сказать. Мать Энди ушла.
Марта спросила:
—
— Когда он вчера вернулся, дом был пуст. Он думал, что она у кого–то в гостях, но она не вернулась. И даже не оставила записки, как делает обычно, когда уходит.
Марта была поражена:
— Значит, он один в доме?
— Да. Но он привык.
Она повернулась к папе:
— Иди и приведи его. Ему лучше оставаться с нами, пока все не кончится.
— Я хотел позвонить Ильзе.
Она раздраженно смотрела на него.
— Это подождет.
Я знал, что папа неплохо зарабатывает, хотя он частенько жаловался на налоги и нехватку денег; что касается Марты, то она вообще была богата. Но мой дядя Ян — вот это был настоящий магнат. Он руководил несколькими компаниями в Сити — самые разные дела, от торговли кофе до страхования собственности, — и у них были «ролле», и «порше», и один из этих фантастических маленьких спортивных автомобилей «MMR–2» для поездок в магазины. Он и тетя Каролина, сестра папы, много времени проводили в самолетах — он был связан с компанией в Токио и еще с одной в Нью–Йорке, а между полетами они жили в настоящем имении в Котсволде, с наружным и внутренним плавательными бассейнами, с теннисными кортами, с полудюжиной конюшен и парком, который тянулся на мили.
У них было двое детей: Верити, семнадцати лет, и Натанаэль, на год старше меня. (Они на самом деле называли его Натанаэль, даже сидя у бассейна). Он был похож на отца, с тонким бледным лицом и рыжеватыми волосами, с хилым сутулым телом, хотя и без животика, который дядя Ян нажил от хорошей жизни по белу свету. Верити тоже была рыжеволосой, но хорошенькой.
Мы виделись с ними редко — по нескольким причинам. Одна — Ильза при них чувствовала себя неуверенно, другая — Марта не одобряла их образ жизни. Третья — из–за их образа жизни: рядом с ними все равно чувствуешь себя бедным родственником, потому что ты такой и есть. Меня это не очень беспокоило. Я завидовал Натанаэлю из–за некоторых вещей, которые он принимал как должное (типа плавательного бассейна), но я не хотел бы иметь их, если это означало быть таким, как Натанаэль, и я сумел убедить себя, что это взаимосвязано. Верити мне бы нравилась, если бы она обращала на меня хоть сколько–нибудь внимания, но она этого не делала.
Папа позвонил тете Каролине после случая с Анжелой, отчасти как предупреждение. Из его рассказа Марте я понял, что тетя не заинтересовалась; Натанаэль и Верити были в безопасности в своих дорогих интернатах (у Натанаэля — Этон), а они с Яном не смотрят телевизор. Она сказала тем не менее, что триподы — большая помеха в делах. Они планировали поездку в Лос–Анджелес — Ян основывал там компанию, но он решил подождать, пока все не уляжется.
Тетя Каролина, которая позвонила, когда папа ушел за Энди, была совсем другой. Вначале я даже не мог понять, что она говорит, так изменился ее голос. Постепенно выяснилось, что хотя телевизоры в Этоне были запрещены после второго вторжения триподов, кто–то подпольно принимал передачи. Учитель нашел телевизор, настроенный на прием Триппи–шоу, и конфисковал его, но ночью с десяток мальчиков убежали. Один из них был Натанаэль.