Белый Бурхан
Шрифт:
И только один Техтиек не участвовал в создании собственной славы… Куулар Сарыг-оол учел психику и характер предводителя чуйских разбойников и сломал его, измотав до бессилия… Но если и этот урок не пойдет ему на пользу, славу хана Ойрота возьмут на себя знаменосец Шамбалы Амыр-Сан, главный глашатай и полководец ее — Калдан-Цэрэн [180] … Пока их время не пришло, они станут необходимы позднее, когда Техтиек, упившись властью, начнет сворачивать на старую тропу…
180
Под
Хотя Бабый и долго возился с Техтиеком, пытаясь воспитать в нем черты большого полководца и мудрого правителя, Куулар Сарыг-оол не уверен, что из него получится хотя бы внешнее подобие хана Ойрота. Бабый и Хертек даже советовали Белому Бурхану вообще вывести Техтиека из сложной, опасной игры как бесполезного и ни на что негодного человека. Но выбирать уже было не из чего, да и поздно… Куулар Сарыг-оол хотел даже применить гипнотическое внушение, но сам же отбросил эту мысль. Хан Ойрот будет действовать на Алтае не месяц и не год, а многие годы, быть может, десятилетия!.. И он должен действовать сам, а не исполнять внушенные ему команды!
Возглашение Шамбалы должно быть молниеносным — только сконцентрированная энергия в состоянии раздробить любой камень! Несколько часов, может, дней! Не больше. Остальное должны доводить до конца другие…
Куулар Сарыг-оол знал, что никакое хорошо подготовленное массовое движение не исчезает бесследно, не уничтожается никакими гоненьями и не может заглохнуть само по себе или по чьей-то воле. Оно неизменно будет видоизменяться, перетолковываться, но обязательно — развиваться и жить! Будут исчезать и забываться одни громкие имена, им на смену будут приходить другие, но это уже неуничтожимо и неостановимо!
Бабый осторожно кашлянул за спиной Белого Бурхана:
— Текст обращения хана Ойрота у меня готов.
— Заповеди Неба тоже?
— Да, Белый Бурхан.
Вот и Ябоганский перевал, уходящий в самое небо. Здесь Техтиек давно уже не был. Да и зачем ему и его баторам был нужен этот перевал? Караваны купцов здесь не ходили, а с нищих пастухов здесь просто нечего взять! Разве овцу на обед? Но для этого не надо лезть в самое небо!..
Спешившись, Техтиек начал подъем — долгий, изнурительный, неизбежный. Встретят его там, на седловина, а здесь, на слиянии дорог, негде укрыться тем, кто его ждет. А все-таки — кто его ждет? Кому Белый Бурхан поручил его охрану, если приказал всех, кто его сопровождает, оставить в Караколе или Теньге?..
Много перевалов в горах, но только два из них воспеты в песнях Семинский и Ябоганский. Оба они высоки и прекрасны, с любого из них путник, поднявшийся к самому небу, видит половину Алтая и попирает ногами облака!..
Вот и седловина… Техтиек, снова превратившийся в хана Ойрота, присел на камень и опустил голову, равнодушно разглядывая мелкий щебень под ногами и глубокими вдохами выравнивая сбившееся дыхание. Раньше этого не было: сказалось длительное сидение в пещере, ее сырой воздух. А может, годы? Ну, ерунда! Ему всего тридцать шесть, в эти годы еще можно обзавестись семьей и растить сыновей!
— Мы вас ждали утром, хан Ойрот.
Хан Ойрот поднял голову. Хертек! В короткой кожаной куртке, перехваченной
— Еще не полдень!
— Да, еще не полдень. Но времени все равно мало, хан Ойрот.
— Успеем!
Хертек держал дистанцию в разговоре с ним. Это хорошо Знает разницу между даргой воинов и ханом!
— Может, у вас плохое настроение, хан Ойрот? Встречу можно перенести на завтра.
— У меня хорошее настроение, страж бур ханов!
— Вам надо выпить это, хан Ойрот! — Хертек протянул ему плоскую бутылку.
Что в ней? Зелье черного колдуна, которое может прибавить ему сил и уверенности? Нет, он обойдется и без приправы! Его выносливости хватит и на три таких перевала!
— Спрячьте этот сосуд, страж бурханов. Он мне не нужен.
Хертек улыбнулся:
— Я не сомневался в вашем ответе, хан Ойрот!
Техтиек легко поднялся, взял коня за повод:
— Куда мне ехать?
— Мы проводим, вас, хан Ойрот.
— Мы? Мне хватит и тебя одного, страж бурханов!
Но Хертек спокойно повторил:
— Мы проводим вас, хан Ойрот. Садитесь в седло.
Возражать, видимо, бесполезно. У них давно все распределено, все воины расставлены по своим местам. И в этом железном порядке отведено свое место даже ему, хану Ойроту.
Они не стали спускаться вниз, как ожидалось, а вышли на тропу, двинулись по первой верхней террасе, слегка наклоненной в сторону долины. Где-то здесь вершины гор разорвутся, и все они окажутся на отвесной скале, освещенной ярким солнцем, будто вышедшие из облаков или взлетевшие на утес прямо из глубины неба.
Но Хертек и его парни остановились.
— Дальше вы пойдете один, хан Ойрот. Внизу увидите девушку. Ее зовут Чугул.
— Все?
— Остальное вы знаете, хан Ойрот.
— Подними голову к небу, Чугул!
Она вздрогнула — так громко и властно прозвучал суровый мужской голос, легко перекрывавший звон падающего водяного потока. Девушка обернулась, посмотрела по сторонам и только тогда взметнула вверх свой остренький подбородок.
На скале, под самым куполом синего неба, стоял прекрасный и величественный всадник на белом коне, блистающий золотом и серебром, драгоценными камнями и зеркалом стали. [181]
181
Дается весьма вольное изложение встречи Чугул с белым всадником, описание которой впервые появилось в миссионерских отчетах.
— Я — хан Ойрот! Владыка и повелитель всех этих гор и долин, рек и ручьев, отец алтайцев всех сорока главных сеоков! [182] Ты хорошо слышишь меня, Чугул?
— Я слышу вас, великий хан!
— Слушай мой приказ, который надо передать всем!
— Я слушаю твой приказ, великий хан!
— Собери свой сеок, избранный небом, и скажи всем о моем приходе в долину Терен-Кообы! Завтра будь на этом месте и в это время! Я буду говорить с тобой, Чугул. Только с тобой одной…
182
Сеок (алт. «соок», букв. «кость») — род.