Белый Бурхан
Шрифт:
Яшканчи изумленно взглянул на Хертека и снова кивнул.
Об осыпи он знал, о пещере ему говорил Чегат… Выходит, Хертек все время был рядом и Савык не зря ездила так часто к перевалу? Почему же она молчала?
— Бурханы привели своих людей в горы?
— Да. Зачем ты спрашиваешь об этом, Яшканчи? Это — тайна.
— Эту тайну знает даже Яжнай, — усмехнулся пастух. — И, конечно, раструбил ее уже по всем горам!
Хертек хмыкнул, ковырнул концом нагайки луку седла, рассмеялся:
— Это не тот кам, которого я выгнал с перевала?
— Он. Опасный человек!
— Пусть
— Из Кырлыка легко уйти на Сугаш, Усть-Кан, Яко-нур! Кроме дороги через Перевал есть еще одна дорога — в Абайскую степь!..
— Мы перекрыли все дороги.
Как только солнце встало над хребтом Ламах в двойной рост аила, Чугул снова пошла к ручью. На этот раз ей самой хотелось увидеть, как белоснежный всадник падает с неба на скалу Орктой. Но оцепенение и страх — не помощники любопытству. Они заставляют соскальзывать глаза с грани утеса на привычные изломы нижних камней или на струю воды, над которой вот-вот должна вспыхнуть радуга. Сколько раз Чугул хотела поймать мгновение, когда струя воды начинает играть разными цветами, и каждый раз это ей не удавалось. Так случилось и сейчас — не успела разгореться и засиять радуга над струей воды, как с неба послышался знакомый голос:
— Подними голову, Чугул! Я пришел. «Опять прозевала! — мелькнуло в голове. — И радугу, и хана!»
— Я тоже пришла, хан Ойрот! Одна пришла!
— Ты выполнила мой приказ, Чугул?
— Да, отец поехал за родственниками…
— Теперь слушай меня внимательно. Постарайся все запомнить, чтобы точно передать своему сеоку мой приказ!
— Я слушаю тебя, великий хан!
— Все мирные скотоводы должны закопать оружие. Оно им не нужно. Оружие нужно только охотникам.
Чугул пригнула палец:
— Закопать оружие.
— Нужно прогнать всех камов, отобрать и сжечь их бубны и шубы. Ваш бог отныне один — Ак-Бурхан!
Чугул пригнула второй палец:
— Прогнать камов. Бог — Белый Бурхан!
— Убить всех кошек, живущих в аилах. В них скрыты черные силы Эрлика, а Эрлик проклят Ак-Бурханом.
— Убить кошек, — пригнула Чугул третий палец.
— Не жертвовать коней Эрлику, а все жертвы приносить только Ак-Бурхану, обрызгивая при освящении землю, людей и вещи молоком.
— Жертвовать не кровь, а молоко.
— Не пользоваться ничем фабричным. Вещи эти нечистые!
— Фабричные вещи нечистые.
— Не ковырять зря землю и не рубить сырой лес. Не мучить животных и не есть сырое мясо. Забой скота должен быть бебкровным.
— Не мучить животных и не рубить сырой лес.
— С русскими нельзя есть и пить из одной посуды. На пускать их в свои аилы и не давать им пасти скот там, где пасется ваш скот! Не загрязнять свою кровь их кровью. Браки разрешены только между алтайцами сорока основных сеоков.
— Не смешиваться с русскими.
— Быть вежливыми друг с другом и любить только членов своих семей и своего сеока, всех других людей Алтая уважать. Помогать друг другу в любой беде. Уважать старших, женщин и детей.
— Любить друг друга.
У Чугул были пригнуты уже все пальцы на одной руке и три на другой. Она показала эти два торчащих пальца хану Ойроту.
— Семь
— Ждать Ак-Бурхана и не верить другим богам! [184] — Чугул пригнула девятый палец и оттопырила оставшийся мизинец левой руки. — А что мне делать с этим пальцем, великий хан?
Но на срезе скалы уже никого не было: только курились высоко в небе легкие облака да играла над струями воды разноцветная радуга.
Чугул подождала еще немного и стала спускаться вниз, не решаясь разжать пальцы рук и держа у себя перед глазами оттопыренный мизинец. Потом подняла глаза и увидела, что навстречу ей идут женщины долины и между ними крутится ничего не понимающий Кайонок.
184
Изложены так наз. «заповеди бурханизма». В материалах по раннему бурханизму и в судебных документах в такой обобщенной форме они не фигурируют. Впервые эти «заповеди» были изложены в середине 20-х годов известным этнографом А. В. Анохиным. Видимо, их формулировка является следствием развития бурханизма уже после событий в Теренг и сложения института «ярлыкчи».
— Мы видели! — закричал мальчишка и бросился к ней. — Мы все видели, Чугул!
Глава четвертая
ЗАПОВЕДИ НЕБА
Всадники не щадили коней.
Всадники подлетали на полном ходу к юртам, аилам, мчались по пастбищам, по долинам и охотничьим тропам в горах.
Всадники несли людям Заповеди Неба, переданные самим ханом Ойротом через непорочную приемную дочь пастуха Чета Челпана:
— Закопать оружие в землю!
— Не рубить сырой лес и не мучить животных!
— Жить мирно и дружно друг с другом!
— Не верить камам и не приносить жертв Эрлику!
— Не смешиваться с русскими!
— Ждать Ак-Бурхана!
Летят с юга на север Алтая всадники.
Летят с востока на запад Алтая всадники.
И солнечным днем.
И темной ночью.
— Ойрот-Каан пришел со своими законами в горы!
— Ак-Бурхан идет навстречу людям гор!
— Долой кровавую веру Эрлика!
— Слава молочной вере Ак-Бурхана!
Летят кони как птицы.
Летят кони быстрее птиц.
Никак Ыныбас не хотел этой встречи, но она все же случилась.
Увидев открытую коляску, он взял в сторону, уступая дорогу, но тройка, едва поравнявшись с ним, замерла. В коляске поднялся отец Никандр, спросил по-алтайски, забыв поздороваться:
— Эйт! Добрый человек! Смогу ли я попасть по этой дороге в урочище Кузя? Или мне вернуться на ту дорогу, что ушла влево?
— Попадете, святой отец! — усмехнулся Ыныбас, узнав чулышманского игумена. — Чуть дальше — камнепад, тропа совсем узкая, вашей тройке не проехать. Надо будет подняться вверх и обойти сухой бом слева…