Белый Бурхан
Шрифт:
– Пусть едет!
Техтиек родился там, где пять речек Громотух вытекали из горного гребня, носившего название "Пять братьев". До десяти лет Техтиек переплыл все пять Громотух и побывал на заколдованном гранитном гребне, но не нашел там пяти потоков воды и понял, что не всему надо верить, что считается очевидным. Услышав про гору Уженю, что внутри ее стоит чугунная юрта Эрлика, он съездил к ней, но никаких железных дверей не нашел и хозяина горы не встретил - ни в образе зверя, ни в виде духа или человека. Уженю была просто гора, как все, - такая же серая,
Занималась заря за спинами всадников, отсвечивая на вершинах гор червонным золотом. Техтиек обернулся к спутникам, дал знак поторопиться: версты через три будет заброшенная старательская избушка, где можно пересидеть долгий августовский день, выспаться, поесть и все приготовить к очередному ночному переходу.
Над избушкой вился дымок. Приложив ладонь козырьком к глазам, Техтиек долго разглядывал стоянку старателей-золотодобытчиков, но ни коней, ни других примет, что в избушке расположился отряд полиции или горной стражи, не обнаружил. И все-таки идти вниз было опасно. Ыныбас осторожно дотронулся до плеча Техтиека и показал пальцем влево от домика. Там кривлялся в танце босой оборванный человек, размахивая содранной с головы
шапкой. Техтиек усмехнулся: такие пляски он уже видел не раз.
– Золото нашел. Фарт, - сказал он по-русски.
– Что же нам делать теперь?
– Ыныбас не скрывал тревоги.
– Сам-то он уже отсюда не уйдет!
– А я его и не отпущу!
– криво усмехнулся Техтиек и ловко сбросил винтовочный ремень с плеча.
Ыныбас даже не успел сообразить, что собирается делать Техтиек, как грохнул винтовочный выстрел, утонув в горах, как в тюке с шерстью. Пляшущий человек замер на мгновение и тотчас рухнул на каменистый берег реки, раскинув руки.
– Зачем ты его убил, хан Ойрот?
– спросил Ыныбас недоуменно.
Техтиек спокойно передернул затвор, выбрасывая дымящуюся гильзу и досылая второй патрон:
– Счастливчика всегда убивают, ярлыкчи. Или убивает он.
Ыныбас молча опустил голову. Он сам был среди золотоискателей и знал их нравы. Пожалуй, Техтиек прав. Этот счастливчик им всем бы горло перегрыз, чтобы отстоять свой фарт!
Осмотрев домик и загасив никому не нужную печь-каменку, растопленную старателем для того только, чтобы вскипятить воду и простирнуть свои пожитки, Техтиек и Ыныбас подъехали к трупу. Счастливчик выплясывал зря:
на золотую жилу он не наткнулся, а в руке сжимал небольшой самородок, принесенный Ануем с далеких отсюда гор - самородок был хорошо обкатан и давным-давно потерял свою первоначальную форму. Но золото всегда ослепляет человека, и этот бедолага не покинул бы счастливого места до тех пор, пока не перерыл весь песок на берегу и не уморил себя голодом.
– Похоронить надо, - обронил Техтиек.
– Я не люблю оставлять
Ыныбас кивнул, не отрывая взгляда от лица покойного. Ему казалось, что где-то он уже видел этот шрам на левой щеке и эти серые глаза, но так и не мог вспомнить.
Чейне ойкнула, увидев Ыныбаса, и всем телом прижалась к нему, не обращая внимания на Техтиека и его воинов.
– Ты приехал!
– ворковала она.
– Я знала, что ты приедешь ко мне! Я видела сон! Я просила Ульгеня, чтобы он прислал тебя, и добрый бог меня не обманул! Ты за мной приехал, да? Ты теперь отвезешь меня в свой большой и новый аил, да?
Ыныбас осторожно высвободился из ее объятий и повернулся к Техтиеку, сказал смущенно:
– Это и есть Чейне, которая нужна бурханам. Тот кивнул и, спешившись, сам подвел коня к аилу, но привязывать его не стал, давая понять хозяйке, что гостить он здесь не собирается и со всеми сборами придется поторопиться.
– Собери самые необходимые вещи в арчмак2, - сказал Ыныбас озабоченно, - мы должны уехать до рассвета.
– Ты не хочешь поговорить с моим отцом?
– удивилась Чейне и сделала шаг назад.
– Мне не о чем говорить с твоим отцом!
– Как? Разве ты не берешь меня в жены?
– Когда я буду брать тебя замуж, я буду говорить с твоим мужем! Собирайся, меня ждут люди.
Неожиданно Чейне заупрямилась
– Муж меня вернул моему отцу, и я теперь живу в его а иле!
К ним подошел Техтиек, кашлянул в кулак:
– Вот что, ярлыкчи. Уговаривать эту козу тебе придется долго, а мы не можем ждать. Возьми Идам, а мы едем к Анчи! Когда вернемся, вы оба должны быть готовы в дорогу! С ней или без нее - все равно... Ты меня понял? Красивую молодую женщину, нужную бурханам, мы найдем в любом аиле..
– Он вложил в ладонь Ыныбаса колючий брусок и сел в седло.
– Помни: с ней или без нее!
– Куда же вы, гости?
– всполошилась Чейне.
– У нас с отцом есть арака и мясо!
– В другой раз!
– буркнул Техтиек и взмахнул плетью.
Ыныбас влепил Чейне пощечину и взял повод:
– С тобой не в куклы играют! Чейне упала лицом в ладони:
– Прости меня, я совсем потеряла голову от счастья...
– Я подожду, когда ты ее найдешь!
– зло бросил Ыныбас.
Он не терпел упрямства и капризов. Особенно - женских. Уступи Чейне сейчас - завтра она заставит его сесть в седло ынырчак*!
* Деревянное седло особой формы для перевозки незначительных грузов, в том числе и забитых на обед овец Сидеть в нем считалось унизительным
– Догони их! Верни!
– Я ухожу с ними.
Ыныбас занес уже ногу в стремя, когда Чейне подскочила к нему, повисла, из ее глаз полились слезы. Еще мгновение - и она завоет в голос. Ыныбас резко повернулся, схватил ее за узкие плечи, сильно встряхнул.
– Мне не нужна похотливая и глупая жена! Иди к отцу, и пусть он ищет тебе такого мужа, который нужен одной тебе!