Белый Бурхан
Шрифт:
Новый человек здесь-событие. Лишь стоило Яшканчи появиться у первого аила, как к нему устремилась ватага ребятни и свора собак, следом за которыми вышагивали строгие старики с узловатыми палками в руках. Яшканчи спешился, повел коня в поводу, заранее вытянув руку, которую торжественно и с готовыми приветами на сухих губах сразу двумя руками начали пожимать те, кому по старшинству положено приветствовать гостя.
– Какие новости в горах?
– Как орусы свою дорогу строят и зачем она Алтаю?
– Почему бы ту дорогу через Кырлык на Карагай не пустить?
–
Удовлетворив первый пласт любопытства, Яшканчи начал отвечать на второй его пласт - более тяжелый.
– Не жену ли ищет себе гость?
– Не купит ли гость скот на мясо?
– Кого из знакомых в Кырлык искать приехал? И тут Яшканчи, отмахнувшись от других вопросов, ответил на самый последний:
– Я ищу Чета Чалпана*. К нему приехал. Тотчас все притихли: имя пастуха пользовалось уважением. Но зато истошнее заголосила ребятня и свирепее залаял и одуревшие от шума и суетни собаки.
– На яйлю он! Утром уехал!
И вдруг все расступились: к Яшканчи шел кам. Остановился, бесцеремонно осмотрел гостя, точно он был не человек, и диковинный зверь, спросил хрипло:
– Меня ищешь?
– Нет, кам мне не нужен.
Ядовитая ухмылка дрогнула на тонких потрескавшихся губах грозы и пророка затерянного в горах стойбища:
– Я - кам Яжнай! Меня все горы и долины знают!
– Я не знаю. Из всех камов знал только Оинчы.
И тотчас будто маска слетела с лица Яжная: улыбка стала заискивающей, глаза забегали, на щеках заиграл легкий румянец, обе руки поспешно поплыли навстречу гостю:
– Как же, как же! Оинчы - знаменитый кам! Это у него на камлании ржут целые табуны лошадей, летают птицы над головами, роняя перья в огонь, скалы разваливаются от одного его взгляда, люди деревенеют и не чувствуют боли, если даже у них горят сапоги... Как же! Кам Оинчы - великий кам!.. Он будет у тебя в гостях?
– Он уже был у меня в гостях! И сказал, чтобы я кочевал в Терен-Кообы к Чету Чалпану, которого выбрало само небо для великого дела!
Переглянулись старики, двинулись, постукивая палками, к Яжнаю, тесня его от гостя, который сам отказался от кама. Теперь каждый из них спешил зазвать гостя в свой аил, к своему очагу: человек, которому великий кам доводится не только хорошим знакомым, но и дает таинственное поручение особый человек! И новостей у него много, и послушать его рассказы праздник...
Подумав, Яшканчи все-таки выбрал кама Яжная:
– Может, совет хороший дашь?
– Слышали?
– строго спросил кам Яжнай у собравшихся.
– Друг самого кама Оинчы приехал ко мне за советом!
В его глазах горела нескрываемая радость: как бы ни презирали вы меня, своего кама, здесь, в Кырлыке, чужие люди более почтительны ко мне!
– Будь моим гостем!
У Яжная не было ни араки, ни мяса. Только чашку перекисшего чегеня мог он предложить гостю. А когда тот отказался, начал жаловаться:
– Плохой народ в Кырлыке! Эрлика забыли даже старики, которым
* Подземная река горя и несчастий.
На самом видном месте у Яжная висел бубен - лунный диск с рукоятью в форме головы с немигающими медными пуговицами вместо глаз. Если судить по толстому слою пыли и копоти на коже, Яжнай уже и сам не помнил, когда брал его в руки последний раз. Оттого и жалуется на людей, что те отвернулись от него?
– Может, ты плохой кам?
– равнодушно спросил Яшканчи, поняв, что никакого совета от Яжная он не получит.
– Тебя боятся и потому не любят. Я знал одного такого кама...
– Я - хороший кам!
– обиделся хозяин аила.
– Я не потакаю им, не поддакиваю, не заглядываю в рот и за это они меня не любят! Ты, вот, кама Оинчы знаешь... Любят его?
– Любят и уважают.
– А он сам уважает кого-нибудь?
– прищурился Яжнай.
– Чета Чалпана уважает, к нему и послал меня.
– Сам Оинчы уважает?
– ужаснулся Яжнай.
– За что же его, подлого, Оинчы уважать?! Он же против всех камов и всякой власти! Собака, говорит, жиреет, когда скот болеет и дохнет, а кам всегда богато живет среди нищих аилов! С собакой меня сравнил! А разве я богато живу? Я беднее всех в Кырлыке!
– Да, - согласился Яшканчи, - богатым тебя не назовешь...
– А я что говорю!
– обрадовался Яжнай.
– Я - честный кам, настоящий! Потому и живу бедно, что ругаю и всех...
Яшканчи вздохнул:
– Может, не ругать надо людей, а помогать им? Чего люди от кама ждут? Ласкового слова и совета! А тот кам, который только ругает и грозит всеми карами, - плохой кам! Настоящий кам - друг и учитель, советчик и помощник, заступник перед Эрликом в трудном деле жизни! А ругать людей и без тебя есть кому...
Яжнай насупился, капризно оттопырил губы, прикрыл глаза веками, только узкие щелки в упор уставились на Яшканчи - будто просвечивая или прожигая его:
– Я - кам! Меня должны бояться люди и духи! Яшканчи уже надоел этот спор:
– А знаешь, почему Оинчы - великий кам, а ты - нет?
Глаза Яжная широко раскрылись, вспыхнув зеленым кошачьим огнем:
– Скажи!
– Кам Оинчы верит всем людям.
– Врешь ты все!
– сказал Яжнай зло и устало - И кама Оинчы ты в глаза не видел, и к Чалпану он тебя не посылал!
Яшканчи хотел ответить шуткой, чтобы смягчить гнев Яжная, но не успел дверь-эжик аила распахнулась, и вошел моложавый подвижный алтаец в теплом стеганом халате, перехваченном широким кожаным ремнем, в войлочной шляпе с вислыми краями и широких казахских сапогах с кошемным чулком. Минуя взглядом хозяина аила, шагнул к его гостю: