Белый гонец
Шрифт:
– Смелости учить! Он уже давно грозился!
«Раньше таких учить надо! Как говорит дед Завид, пока поперек, а не вдоль лавки лежат!» - подумал Славко, но вслух, чтобы еще больше не запугать этого странного купеческого сына, как можно более мягко сказал:
– Ну, ладно сбежал, ладно забоялся… А обозным-то почему в дороге ничего не сказал?
– Тоже от страха! Что они батюшке всё расскажу-у-ут!..
– Д-да! – озадаченно покачал головой Славко.
– Вот навязался на мою голову… И бросить тебя не могу…
–
– И стоять с тобой некогда! Половцы ведь ждать не станут!
– Ой-ой!
– Слушай, а может, в деревню тебя отправить? Хотя, после того, как я оттуда коня увел, да еще в моей одёже…
– Ой-ой-ой!
– Да замолчи ты! – прикрикнул Славко.
Звенислав сразу же перестал всхлипывать.
– Ума не приложу, что мне с тобой теперь делать! Прямо, как малому дитю, одолень-траву против страха давай!
И тут произошло то, чего никак не мог ожидать Славко.
Звенислав неожиданно заинтересовался последними словами смерда.
– Как ты сказал? Одолень? Траву? – быстро переспросил он.
– А что, есть такая?!
– Ну да! Мы ее малым детям, чтоб во время набегов не плакали, даем!
– И что… помогает?
– Еще как! – усмехнулся Славко.
– Чуть сами на половцев не бросаются!
– Слушай! – подался к нему купеческий сын.
– Вот бы и мне такую!
«А ведь он сам, как дите малое!» - ахнул про себя Славко.
И, пока Звенислав, не разбирая дороги, пробивался к нему, быстро принялся соображать.
«Может, воспользоваться этим? А? Чтоб хоть со спокойной совестью его здесь оставить… Но только не сразу, не вдруг, а то не поверит!»
И вслух, явно раззадоривая купеческого сына, стал говорить:
– Одолень-траву, говоришь? Ишь, чего захотел!
– Ну, Славко!
– Да я бы с радостью, только, видишь ли, нет ее у меня при себе сейчас…
– У-уу! – разочарованно протянул Звенислав.
– Ну, сам подумай, зачем она мне? Я и без нее – храбрый! А в деревню за ней теперь, сам знаешь, как идти…
– Да уж как не знать… - упавшим голосом согласился купеческий сын.
– Но зато мне ведомо, где она растет!
– таинственно понижая голос, поманил его к себе пальцем Славко.
Звенислав оживился и, подбежав, стал просить:
– Где? Ну?! Покажи!..
Славко слегка потомил его, затем перевел указательный палец на первые попавшиеся на глаза кусты и сугробы и сказал:
– А вот на той полянке. Видишь, между ельником и березкой! Летом там маленький пруд!
– Так что ж мы тогда стоим?
– Ишь, скорый какой! – приостановил его за рукав своей бывшей овчинки Славко.
– А ну, как там волк?
– Ну и что? Нас ведь двое… - напомнил Звенислав и, осекаясь на полуслове, ахнул: - Вот это да! Это что же – я волка не испугался?! Ну, и одолень-трава! На расстоянии действует!
«И правда, действует!» – думая
– Бежим за ней скорее!
– рванулся к поляне Звенислав и, оглянувшись, заторопил: - Ну, что стоишь?
– Так я тебе и побежал! – опершись на саблю, хмыкнул Славко.
– Сам и иди.
Звенислав остановился и, сразу сникая, сказал:
– Да, но… ведь я не отведал ее еще! И потом я не знаю, какая она из себя… А ты знаешь! Славко, ну, что тебе стоит? Нарви мне ее немножко… сам и дай, а?..
– Так-таки прямо и дай! – торгуясь, прямо как купец на торжище, усмехнулся Славко.
– Ну, не хочешь даром - продай! Я тебе за нее - целый златник дам! Мало? Три! Пять! Десять!!!
– Десять? Златников?! – думая, что купеческий сын тоже ведет свою игру, не поверил Славко.
– Да где ж ты их здесь возьмешь!
– У меня есть! Правда! Только я их тут неподалеку спрятал! – принялся заверять Звенислав и, умоляюще прося не спрашивать, где именно, добавил: - Один только на всякий случай при себе оставил. Вот, держи!
Звенислав достал спрятанную за щекой золотую монету и протянул Славке. Тот осторожно взял ее, попробовал на зуб, проверяя, настоящая ли и, со вздохом, вернул обратно.
«Надо же, первый раз в руках золото держу! Ох, и пригодилось бы оно мне сейчас… Этот купеческий сын, судя по всему, правду говорит. Стоит только немного на него надавить, и… Коня бы нового для своих купил, весь бы отстроил… Но ничего не поделаешь, надо отдавать – так больше поверит! Да и грамота сейчас важнее. Гонец верно слово молвил – иначе вся Русь, а значит, и Осиновка с этим конем и новыми домами погибнет!» - подумал Славко. Но вслух все с той же с усмешкой сказал:
– Ишь? Продай! Тогда бы все люди богатырями стали! И злые, и добрые! Разве так можно?
«Не взял золота! Отказался от целых десяти златников! Значит – точно правду говорит!» - понял Звенислав и, одновременно упрашивая и соглашаясь, зачастил:
– Конечно, нельзя! А мне все время - бояться можно? В темноте один оставаться не могу. Птица над головой пролетела – страшно! Заяц через дорогу пробежал – больше него трясусь! Я ведь из-за того и с повозки-то выпал! Думаешь, я сам не мечтаю стать таким, как Мономах, как гонец или вон, как ты? Славко, не отказывай! Я ведь - только для добрых дел и… как друга тебя прошу!
Славко поглядел на Звенислава, потом на то место, где должны еще были быть половцы, и решил, что пора уже делать вид, что сдается:
– Ну, раз только для добрых. И как друга… Ладно! – махнул он рукой.
– Ин быть по-твоему! Сейчас принесу! Только ты - отвернись! И, чур, не подглядывать!
Славко прошел на поляну, разгреб узкими носами дорогих сапожек ноздреватый снег и, покопавшись среди прелой листвы, вернулся к дожидавшемуся его с нетерпением Звениславу с целым пучком зеленой травы.