Белый гонец
Шрифт:
– Вот, держи! Жуй скорее!
Однако Звенислав, вместо того, чтобы сразу приняться за так желанную траву, сначала трижды перекрестился на восток и потом принялся с мольбой в голосе шептать слова молитвы.
– Ты что это? Идти ведь пора! – глядя на него с удивлением, заторопил Славко.
– Погоди, нельзя же ее сразу так! – умоляюще попросил Звенислав.
– Она без молитвы никакой силы иметь не будет!
– Ты-то откуда знаешь?
– Отец Феодор в храме говорил, что любое врачевство или целебное снадобье только
– Без молитвы это, вроде, как просто дикий лук или конский щавель, а с молитвой – одолень-трава!
– А нашего священника половцы вместе с храмом сожгли! – вздохнул Славко. – Потом волхв приходил, призывал дубу, в который молния ударила, поклоняться.
– И вы… поклонились? – с еще большим, чем всегда, страхом посмотрел на Славку Звенислав.
– Ага!
– усмехнулся тот.
– Дед Завид так ему поклонился, что он навсегда дорогу к нам позабыл!
Звенислав засмеялся, но, вспомнив, что молится, сразу посерьезнел. Закончив молитву, он положил в рот пару стебельков и замер, прислушиваясь к себе.
Славко, как ни торопился, с минуту подождал и с участием спросил у купеческого сына:
– Ну, как?
– Что? – не понял тот.
– Помогает?
Звенислав пожал плечами и слегка разочарованно начал:
– Б-боюсь…
– Что-о?! – с возмущением протянул Славко.
– То есть, я хотел сказать, боюсь, что пока еще нет… - быстро поправился Звенислав.
– Я думал, сила какая во мне появится. Или – ух! – напасть захочется на кого. Наверное, еще действовать не начала! – вздохнул он и будничным тоном добавил: - Ну что, пошли?
– К-куда?
– не понял Славко.
– Как куда?! – удивился, в свою очередь, Звенислав.
– Ты же сам говорил – к половцам!
2
Звенислав покосился на Славку и – была не была – махнул рукой.
Славко с удивлением покосился на Звенислава и, ничего не сказав, пошел по полю, изрытому копытами половецких коней. А тот пристроился к нему и на ходу стал удивляться тому, что с ним происходит.
– Смотри, снег с березы упал! Да прямо мне за ворот! То есть за то, что на твоей овчине от него осталось…
– Ну и что с того? – подивился Славко.
– А то, что я раньше бы умер со страху. А теперь хоть бы что! З-ззябко только! А вон свежий волчий след!
– Ну, след – это еще не волк!
– Да хоть бы и волк! И даже медведь!
Звенислав от неожиданно свалившегося на него счастья, и правда, стал уже похож на большого разрезвившегося ребенка. Однако чем больше он радовался, тем все сильней хмурился Славко. И, наконец, он не выдержал:
– И чего ты за мной увязался? – с нескрываемой досадой накинулся он вдруг на Звенислава.
– А что? – опешил тот.
– А то, что половцы – это не
– Все люди от них бегут, одни мы идем им навстречу! И охота тебе, чтобы потом твои отец и мать оплакивать тебя стали?
– Нет, конечно! – поежился Звенислав.
– Но ведь ты же идешь?
– Мне легче. Меня оплакивать некому!
– Так ты… сирота?
– Сам не знаю.
– Как это? – не понял купеческий сын.
– Мать половцы угнали, может, где и жива еще… А отца саблями посекли за то, что не давал ее в полон уводить…
Звенислав сочувственно посмотрел на идущего рядом смерда, который в его одежде мало чем отличался от сына тиуна, а то и, пожалуй, тысячника, и с жалостью спросил.
– Искал-то хоть матушку?
– А как же! – вздохнув, не сразу отозвался Славко.
– Два раза потом в Степь ходил…
– И… как?
– Так, что сам ноги потом едва уволок!
– Да, досталось тебе…
– Хочешь, чтобы теперь и тебе досталось? – усмехнулся Славко и просительно взглянул на купеческого сына.
– А то пошел бы назад. В деревню. Сказал бы, что не зазря Славко коня-то увел. Пусть без злобы душу мою поминают…
– Да что ты все каркаешь! – возмутился тот.
– А что мне еще остается? Ведь к самому страшному хану идем: жестокому, осторожному, хитрому… И не с подарками или радостной вестью! А сам, не хуже меня знаешь, зачем!
– Да, видел я его… Этого Белдуза! Чего зря пугаешь? – недовольно буркнул купеческий сын.
– Мало того, что он, как бешеный волк злой, да еще и раненая рука его мучит.
– Не раненая она. То я ему ее прокусил! – усмехнулся Славко.
– Как?! – во все глаза уставился на него Звенислав.
– Очень просто - зубами!
– От страха, что ли?
– От злобы! Ведь это он мою мамку в плен увёл. И его люди отца моего сгубили. Я, как только его увидел, так в глазах все потемнело…
– Как же ты тогда идешь-то к нему? А ну, как признает? – зябко повел плечами купеческий сын.
– Вряд ли, - с сомнением покачал головой Славко.
– Хотя и встретились мы с ним лицом к лицу - дело-то ночью было. Да и трудно меня теперь узнать в твоей одежде!
– И меня он тоже видел... – задумчиво вдруг сказал Звенислав.
– Тоже ночью? – с надеждой уточнил Славко.
– Нет, днем! – вздохнул купеческий сын и тут же добавил: - Но издали и не в твоей одёже!
– Да, дела-а… - озадаченно покрутил головой Славко и умоляюще посмотрел на него. – Последний раз прошу, уходи, а?
Звенислав выдержал его настойчивый взгляд и, с несвойственной для него решимостью, твердо сказал:
– Не уйду!
– Но почему? Зачем обоим на верную смерть идти?
– А затем, что, если с тобой, и правда, что случится, то дело закончу -я! Думаешь, ты один не хочешь, чтобы эта грамота в Степь ушла?