Белый хрен в конопляном поле
Шрифт:
— Чего выставились? Лучше найдите девушке приличную одежду!
Но пойти за новым платьем никто не рискнул.
— Вот у нас тут мужское есть, — предложил Тихон. — Рубаха там, штаны… Покойник невелик был ростом!
Замечания насчет покойника принцесса не изволила заметить.
— Я всегда была чертовски хороша в мужской одежде, — сказала она, взяла поданное Тихоном и скрылась в складках шатра.
Братья переглянулись.
— Батюшке она бы понравилась, — робко предположил Тихон.
— Да она
— А я бы взял ее в жены, — сказал Тихон и возмечтал о грядущей семейной жизни.
— Ага! Не хочу учиться, а хочу жениться! — поддел его брат. — Не ожидал, не ожидал…
— Не спорьте, мои юные друзья, — вступил в разговор дон Кабальо. — Когда… То есть, если я верну себе прежний облик, вопрос решится сам собой…
— Уздечку тебе конскую! — внезапно озлился Терентий.
Потом все трое спорили, какого цвета у принцессы глаза — карие или зеленые. Дон Кабальо утверждал, что серые, но лошади воспринимают цвета по-своему, и к его мнению не прислушались.
Провинившиеся бородатые дети в отсутствие своей госпожи осмелели и тихонько стали требовать возмещения: за гроб из чистого горного хрусталя, за многочисленные платья, за упущенную выгоду — ведь принцессу можно было возить по ярмаркам еще лет пятьсот.
Но принцесса, оказывается, не только одевалась и прихорашивалась — она все прекрасно слышала.
В белой рубашке, черных брюках и высоких сапогах Нормана Бейтса она и вправду была чертовски хороша.
— Вуаля — Изора, принцесса Мезантийская! — воскликнула она, раскинув руки в широких рукавах.
— Тереша, скажи, что мы тоже… — пискнул Тихон, да брат вовремя заткнул ему рот.
Но принцессе Изоре сперва надо было разобраться с бородатой семеркой.
— Как ты опустился, Себастьян, — сказала она. — Как вы все опустились, ребята. Из артели честных тружеников вы превратились в банду мошенников. Вспомните, как вы возвращались из забоя, распевая вашу песенку, а я уже ждала вас за накрытым столом, где дымилась гороховая похлебка, чтобы вы, негодяи, не вздумали сесть за стол с немытыми лапами! Вспомните, как весело танцевали вы под луной с белками и барсуками, а я играла вам на челесте!
Маленькие бородачи захлюпали носами.
— В общем, свое убежище, мои маленькие друзья, я вам с лихвой отработала, — трезво заключила принцесса Изора. — А теперь я из-за вас в дурацком положении. За кого мне, бесприданнице, вы теперь прикажете выходить замуж?
— Насколько я знаю, вы и вправду бесприданница, — вмешался дон Кабальо. — Ибо никакого великого герцогства Мезантийского больше не существует, равно как и вашей злой мачехи, дорогая синьорита Изора. Там теперь сплошная Бонжурия, а я сомневаюсь, чтобы у вас остались какие-нибудь верительные грамоты…
— Да какие грамоты! —
— О нет! — пламенно вскричал Тихон. — Вы будете, непременно будете королевой!
— Бедный мальчик, — улыбнулась принцесса сквозь слезы. — Все вы горазды обещать нам королевские троны… А все-таки жаль, что старая стерва подохла. Уж я бы заставила ее поплясать на раскаленном железном листе!
Тут даже Терентия передернуло.
— Таковы были жестокие нравы того времени! — назидательно пояснил дон Кабальо. — Но, синьорита, не можем же мы вас тут бросить! Вы отстали от жизни, вам необходимо постепенно приспосабливаться…
— Это вам, мужикам, нужно приспосабливаться, — пренебрежительно бросила Изора. — А женщина — всегда женщина!
И она мечтательно потянулась.
— Кажется, еще то сокровище нам досталось, — задумчиво молвил Терентий.
— Как верно сказал ты, брат! Сокровище! — воскликнул Тихон.
Между тем маленькие бородатые проходимцы прощались с прежней жизнью и готовились к новой: сворачивали убранство балагана, меняли детские костюмчики на суровое рабочее платье, доставали из сундуков заржавевшие обушки и шахтерские лампы, в которых давным-давно высохло масло.
— И куда же мы направляемся? — спросил, принцесса, словно все было уже решено.
— В Плезир, мадам! — галантно сказал Терентий.
— В Плезир? — скривилась Изора. — Чего я не видела в этой убогой бонжурской деревушке?
— О нет, прекрасная синьорита! — воскликнул дон Кабальо. — Нынче Плезир — блестящая столица Бонжурии. Там есть все, что необходимо женщине, — портнихи, куаферы, поэты, музыканты, неотразимые кавалеры и, конечно же, его величество Пистон Девятый, галантнейший из владык земных!
— А не врешь? — спросила принцесса.
Время ее, видно, и вправду было посуровей нынешнего. Да и говорящие кони тогда были, надо полагать, обычным явлением.
— Как можно! Я и сам туда направляюсь, сопровождая моих молодых друзей, которые хотят поступить в Академию…
— В Академию… Кушать хочу! — капризно воскликнула Изора.
Наскоро расцеловав прощенных ею рыдающих бородачей, Изора вприпрыжку покинула полуразобранный балаган. Братья и даже дон Кабальо едва за ней поспевали.
Дону Кабальо купили мешок овса и оставили во дворе ближайшего трактира, а сами пошли внутрь.
Все мужские взгляды уставились на Изору. Все, кроме одного. Он устремлен был на посконских принцев.
Обладатель взгляда, средних лет мужчина, высокий и стройный, проезжая границу, записался как посконский граф Пихто.