Белый Пилигрим
Шрифт:
Неизвестно, какие еще соображения пришли бы в голову моему всесторонне образованному другу, но только в этот момент сверху – откуда только что скатились мы сами – раздался пронзительный визг, потом прогремели два выстрела!.. И на лед рядом с нами со скоростью олимпийского гоночного боба выкатилась сначала царевна Лантаноида, размахивающая дымящимся пистолетом, а потом и пара веселых сыщиц – Чертова и Дюжина. Эти две ехали в тесном симбиозе, проще говоря, прижавшись друг к другу и вопя так, что уши закладывало. Оказалось, что чинная Елпидофория Федотовна умеет визжать и выкатывать от страха глаза ничуть не хуже взбалмошной кикиморы Параськи Дюжиной. По прибытии сыщиц на лед подземного озера выяснилось, что на клетчатых штанах Чертовой образовалась неприличная дыра на заднем месте. Собственно, такая же беда постигла всех нас, за исключением
Если бы можно было охладиться сильнее, чем в тот момент, я бы сказал, что похолодел от бессмысленного, спазматического страха. Страх этот сжал своей ледяной пятерней пугливо подпрыгивающее сердце. А что, если эта милейшая дама, царевна Лантаноида, примется палить дальше? С умом у нее, видно, не срослось: безбашенная какая-то, хоть и отпрыск царствующего дома. Впрочем, милая девушка удачно выронила пистолет на лед, когда пыталась с него подняться. Я подскочил и откинул оружие таким пинком, что сильно ушиб ногу (она у меня всего лишь в шлепанце, не забывайте). Пистолет отлетел метров на пятьдесят, и только после этого я протянул царевне руку и проговорил:
– Позвольте помочь вам подняться, мисс.
– Not at all, – подергивая выбор англоязычного обращения «мисс», свирепо отозвалась она и, все еще сидя на льду, попыталась пнуть меня в лодыжку. Я ловко отскочил. Она подняла на меня взгляд, и вдруг это хорошенькое, раскрасневшееся лицо дрогнуло, и выражение его изменилось. Рот чуть приоткрылся, а в глазах появилось изумление, смешанное с тревогой. Она смотрела… на меня? Нет, не на меня. Куда-то мимо меня.
Так. За моей спиной…
Я услышал испуганное восклицание Дюжиной и мрачное бормотание Макарки:
– Так. Кажется, приплыли…
Я обернулся.
…Передо мной прямо ИЗО ЛЬДА медленно вырастала фигура человека. Когда я обернулся, он обозначился на поверхности обледеневшего озера по пояс и был окутан вишневым туманом, вызвавшим у меня бессознательную ассоциацию с кровью. Еще через несколько секунд я мог лицезреть его в полный рост. Рост, надо признаться, у него приличный – не ниже меня, к тому же он казался выше по той причине, что теперь его ноги не касались льда. Удивило и то (если меня к тому моменту вообще можно было чем-то удивить), что он был одет в современный серый костюм-двойку. Широкополая шляпа, галстук и модные туфли с узкими носами придавали ему определенное сходство с гангстером из второсортных американских боевичков. Светлая рубашка небрежно расстегнута на две пуговицы. В углу рта торчала сигара, которую он пожевывал.
А за спиной этого человека (человека ли?) из того же вишневого тумана выкристаллизовались наши старые знакомые – кролокроты, их было особей семь или восемь, не до того, чтобы точно их пересчитывать! Кроме этих уже известных нам тварей появились еще какие-то мерзости, похожие на летучих мышей-переростков, размером этак с кондора!.. У этих чудищ были громадные перепончатые крылья, достигавшие в размахе ну никак не меньше четырех или даже пяти метров, а также внушительные пасти, полные зубов, и длиннющие хвосты величиной с хорошенького удава! По всей видимости, это было еще одно творение милейшего колдуна Гаппонка. Юный мичуринец!.. Да чтоб ему неудачно скрестить таракана с гиппопотамом!
Кстати, о Гаппонке. Нисколько не сомневаюсь, что это он и есть – собственной персоной. Хватит подсылать к нам разных тварей, пора б и честь знать, познакомиться с нами лично. Индивид в сером костюме-двойке улыбнулся, показывая здоровенные лошадиные зубы, и произнес ровным, хорошо поставленным баритоном:
– Здравствуйте. Не холодновато? А то, я смотрю, одеты вы как-то не по погоде. Макар Анатольевич вон вообще в тапочках.
– А вы кто т-такой? – выдохнул оторопевший Телятников.
– Стыдно, любезный, стыдно быть таким недогадливым. Вон ваш друг уже догадался. Сообразил, кто я. Верно, Илья?
И он щелкнул пальцами, и воздух над нами тотчас же рассекли громадные перепончатые крылья, и я, вскинув голову, увидел оскаленную зубастую рожу. Я содрогнулся…
Тварь планировала прямо на меня.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ, В ОТСУТСТВИЕ ГЛАВНЫХ ГЕРОЕВ
Несколько странных визитов
Вадим Андреевич
К тридцати годам его поиски, кажется, увенчались успехом: он нашел для себя особу женского пола, которая вполне бы его устроила в роли супруги. С Леной он познакомился в ночном клубе, куда та пришла с подругой. Вадим сам не был любителем ночных развлечений, но на этот раз сделал исключение: его пригласил друг, купивший себе новую машину и теперь ее обмывавший. Отказываться от дружеского приглашения немного расслабиться и выпить было дурным тоном: Вадим согласился. Его друг, толстый Леша, владелец двух компьютерных салонов, был человек веселый. Он в два счета напился и стал приглашать подряд всех девчонок на танец. Дошла очередь и до Лены с ее подругой Аней, сидевших за крайним столиком на возвышении, обнесенном фигурными перилами. Толстый Леша вскарабкался прямо на перила и, болтаясь на них, как обезьяна, в такой позиции принялся ангажировать девчонок на медленный танец. Причем обеих сразу – точнее, ту, кто первая согласится. Первой согласилась Лена. Через несколько минут Вадим и толстый Леша перекочевали за столик к новым знакомым, и владелец компьютерных салонов, размахивая руками, уже заказывал на столик шампанского, фруктов, вина белого и красного (по бутылочке того и другого), а еще отдельно мартини девушкам, а мужчинам – водочки… Намешали. Вадим настроился на легкое знакомство и потому долго удивлялся, почему это девчонки не пришли в дикий восторг от Лешиной щедрости, а потом не стали напрашиваться на продолжение приятно начавшегося общения на другой, более уединенной, территории. Кстати, уже тогда Вадим поймал себя на мысли, что толстый Леша кого-то напомнил Лене, потому она и пошла с ним танцевать.
На следующий день он заехал к ней на работу. Хотя она не оставила никаких координат и даже номера мобильного. Кто ищет – тот найдет, вот и Вадим Светлов нашел Лену Лескову. Она, похоже, не удивилась, когда он вошел в офис, где та работала, и, вызвав наружу, поинтересовался, что она делает сегодня вечером. Лена сказала, что сегодня никак: она занята. Назавтра у нее, как выяснилось, тоже какие-то дела, и согласилась она на встречу лишь тогда, когда они в другой раз зашли вместе с толстым Лешей. Светлов это отметил, да и Леша, при всей его разухабистости, был довольно наблюдательным человеком и потому возомнил, что Лена ему серьезно симпатизирует.
– Ты ей просто напоминаешь кого-то, – сказал своему другу Вадим, – быть может, ее прежнего парня. Ее подружка сказала, что она с кем-то там рассталась… с каким-то редким раздолбаем, но у них там типа любовь была…
О любви Вадим Андреевич говорил не без презрения, с этаким модным скепсисом. Нет, любовь – это неплохо, однако всему свое время, и серьезно рассуждать о любви дозволительно разве что восемнадцатилетним, ну, двадцатилетним. Но не ему, состоявшемуся тридцатилетнему мужчине с определенным взглядом на жизнь. Всему свое время. Любовь в тридцать лет – это пережиток и инфантильность, сравнимые разве что с уровнем сознания шестнадцатилетних верзил, которые еще играют в солдатики и пускают кораблики в ручьях. Так рассуждал Вадим Андреевич, и нельзя сказать, что в его словах не было здравого смысла.