Белый шаман

Лифановский Дмитрий

— Ага, — протянула несносная проказница, ­– Поэтому дедушка тебя в ученики и взял!

— Ну, ты же не захотела становиться шаманкой, — подколол я ее. Девочка действительно не стремилась перенять искусство Эрохота. Да и не принимали ее духи. В принципе, я знал, как ей помочь. Но зачем? Раз она сама не особо стремиться идти дорогами говорящей с духами. Мне этот путь тоже не очень-то и подходит, тяжело учеба дается, все-таки я классический псион, а тут совсем другие подходы и принципы. Но у меня ситуация безвыходная, да и интересно, как ни крути.

Оказывается если отбросить предрассудки и мистику, то шаманизм, это

целая наука, завязанная на психологию, фармакогнозию[ii], биологию, псионику. Тут и знание организма человека и воздействия на него природных явлений и объектов. И подключение к инфополю планеты и выход на иные планы бытия — верхний, средний и нижний миры, и умение управлять силами природы, как стихиями, так и живыми обитателями среднего мира, вплоть до ликантропии. Но это теоретически. Практически, сейчас таких сильных шаманов нет.

А вот Великий Мамонт, обещавший заглянуть ко мне, когда я стану сильней, судя по легендам, как раз и был оборотнем. Вроде как, в случае моей победы над его духом, все способности перейдут от побежденного к победителю, но что-то подсказывает мне, тут все не так уж и просто. Да и вообще, в этом переплетении древних легенд, преданий, мистики и науки мне еще разбираться и разбираться. Просто мне очень повезло. Мне досталась какая-то часть знаний Строганова с его способностями псиона, плюс классическое советское образование и смекалка и лучший учитель, какого только можно найти — Эрохот. Да с таким стартовым капиталом можно смело рассчитывать на пост Властелина. Темного или Светлого решу потом. Да, ладно, шучу я так. Манией величия не страдаю. Да и за плюшки эти неизвестно как и чем расплачиваться придется.

— Вот еще, — фыркнула эта интриганка, — Зачем мне это надо? Я просто выйду за тебя замуж и все. Тогда знания в роду останутся.

И все?! Ну, ничего себе заявочки! Без меня, меня женили! В смысле в роду?! До меня только сейчас стало доходить, что выдала Чингэ. Так это старый хрыч тут внучку подзуживает?!

— Эрохот! ­– взревел я, вскакивая, и понесся в лес, где старый сводник прятал перед зимой ульи с пчелами. А позади раздавался звонкий хохот Чингэ и хехеканье старой Анчикэ.

* * *

Ульи, выдолбленные в березовых колодах, стояли укрытые сосновыми лапами и опавшей листвой. Еще на прошлой неделе я поднял их на специально изготовленные для этого помосты. Оставалось только утеплить борти и пасека была к зиму готова. Я хотел пойти вместе с Эрхотом, но старик отказался, молча махнув рукой в сторону очага Анчикэ. Бывало с ним такое, шаману надо было побыть одному. А теперь… Почему?! Почему он мне ничего не сказал, не взял с собой?! Он же чувствовал! Должен был чувствовать! И знал, что я смогу его вытащить и вытащу, как делал не раз за этот год. Но пошел один.

Старик полулежал, прислонившись спиной к стволу старой березы. Глаза его были закрыты, будто он спит, лицо спокойное, а на губах застыла улыбка, не обычная его язвительная, а добрая и немножко лукавая. Я аккуратно поднял тело учителя и понес к поселку, не чувствуя, как по обветренным щекам текут слезы. Навстречу мне уже бежали земетившие меня с тяжелой ношей люди с Чингэ впереди.

Я собственными руками сколотил арангас. Сам провел обряд умиротворения души. Лично зашил тело в шкуру оленя и отнес его на место захоронения. Все это происходило на полном автоматизме. Я словно вернулся в свое

прежнее полубезумное состояние. И все время рядом был дух Эрохота. Я не видел его, просто чувствовал, ощущал. Полноценно говорить с духами я так и не научился. Чингэ из нашего чума я выгнал. Нельзя ей было находиться рядом с умершим дедом. Пришлось девушке ночевать у старой Анчикэ. Я сам собирал учителя в путь. Толченая черемуха, вяленое мясо, нож. Личные вещи шамана: бубен, амулеты, обереги. Все это может понадобиться ему в сферах верхнего мира.

После похорон ко мне потянулись гости. Шаманы близлежащих поселков. Я только сейчас осознал, кем был для тюйкулов наставник, и сколько ему было лет на самом деле. Если сухой и корявый, как вынесенная на берег половодье коряга морщинистый дед, вспомнил, как его мальчонкой вылечил Эрохот. Я сидел и слушал рассказы и воспоминания стариков не понимая, что им всем от меня надо. Пока тот самый старый Юнгонж[iii] не спросил напрямую:

— Что делать собираешься, Чагэл-кэдэлкум?

Вот как?! Признали своим, значит. И чем это мне грозит? Да кто же знает. Послушаем. Наверняка же уже решили что-то старые. Иначе не кружились бы вокруг меня.

— А надо что-то делать? — я безразлично посмотрел на Юнгонжа. Это они ко мне пришли, не я к ним. Старик усмехнулся, прекрасно поняв мою игру.

— Все зависит от того, кто ты, — поймав мой вопросительный взгляд, пояснил, ­– Чагэл-кэдэлкум — Белый шаман тюйкулов или Митрий, гость нашего народа, дорогой гость, но все равно чужой, — я вскинулся, он знает мое имя?! Хотя, почему нет? Эрохот знал, а они наверняка общались между собой. Я более внимательно посмотрел на сидящих передо мной людей. А ведь сейчас со мной у костра сидит не много ни мало правительство тюйкулов если разобраться.

А действительно, чего я хочу? Мне хорошо среди этих людей. Здесь я обрел семью. Возможно, когда-нибудь обрету друзей. Но смогу ли я прожить так жизнь. А она у меня будет длинная, гораздо длиннее, чем у Эрохота. Однозначно нет. Где-то там цивилизация. В неделе пути большой город. Думаю Томск. Но не факт. Родной русский язык. Да, это я уже знаю. Не такие уж мы тут в тайге дикие.

Пока меня здесь удерживала учеба у старого шамана, возможность получения новых знаний, которые мне нигде больше не дадут. А сейчас? Чингэ! Только она. Не смогу ее бросить. А тащить юную девушку, почти девочку за собой в неизвестность. Нет. Но и оставлять ее одну тоже не годится. Придется ждать, когда замуж выскочит. Благо, не долго. Уже созрела, даже перезрела по местными меркам. Но характер такой, отгоняет женихов. Проблема, однако.

— Я не готов ответить на ваш вопрос, уважаемые.

Юнгонж вперился тяжелым взглядом в мое лицо. А ведь похож на росомаху, не зря имя у него такое. А может оборотень? Да ну, чушь! Эрохот прямо сказал, давно нет таких в тайге. Раньше были. Но, видимо, гены остались. Вон, как зыркает. Встречаю взгляд шамана, не отводя глаз. На несколько минут в чуме буквально заискрил воздух. Повеяло ледяной жутью межмирья.

— Ха! — сипло выдохнул один из пришлых молодых шаманов, не помню даже, как его зовут и мешком завалился на шкуры, едва не уткнувшись головой в очаг. А мы мерялись взглядами, не обращая ни на кого внимания. И вдруг, давление исчезло. Юнгож смотрел на меня с доброй улыбкой. А меня мутило, я едва держался, чтоб не свалиться, как до этого молодой гость.