Белый Трибунал
Шрифт:
– Надеюсь, ты не думаешь…
– Я сейчас слишком измучена, испугана и встревожена, чтобы думать. Солдаты, должно быть, уже ушли. Мне пора.
– Как ты доберешься до дома ЛиТарнгравов?
– Найму лодочника до моста Мраморных Цветов, а дальше пешком.
– Опасно. Хозяин этого дома разрешил мне пользоваться его экипажем. Домой ты поедешь в карете, а потом обещай мне, что отдохнешь.
– Обещаю.
– Хорошо. И еще обещай больше не ввязываться в подобные эскапады.
– Я обещаю не рисковать без необходимости.
– Не
– А знаешь, я впервые слышу слово «эскапада». Конечно, оно встречается в книгах… ты так и не рассказал мне, где набрался такой учености. И зачем вернулся в Ли Фолез.
– Разве?
– Она опасна, подумалось Тредэйну. И всегда была опасна.
– В другой раз. Идем, я провожу тебя до кареты. Сюда.
Он провел ее через комнаты к выходу во двор, и, пока они шли, наконец решился задать вопрос, который давно уже мучал его:
– Гленниан. Из ваших Мух кто-нибудь знает твое настоящее имя?
– Только один человек.
– хмуро ответила она.
– И он никогда меня не предаст.
– Это не предательство, - терпеливо, но строго поправил верховный судья.
– Вы просто отчасти исправите зло, причиненное вами человечеству. Вам дается возможность в какой-то мере расплатиться за прежние преступления.
– Сосчитай лучше собственные преступления, кровавый повар, - прошипел Местри Вуртц, прежде известный единомышленникам как Набат.
– Дерзость… непокорность… ложь… высокомерие… ненависть. Здесь, в Сердце Света, вы очиститесь от этих пороков, - посулил Гнас ЛиГарвол.
– Рано или поздно вы вновь обретете нравственную чистоту.
– Он задумчиво посмотрел на собеседника.
Голый, тощий Вуртц стоял, распятый железными кольцами на загородке из неструганных досок. В подземелье было сыро, и его костлявое тело дрожало не только от страха и боли, но и от холода. Но губы преступника были надменно сжаты, а глаза тверды как камень. Что ж, этому человеку еще многому предстоит научиться.
– Назовите имена ваших сообщников, - наставительно произнес ЛиГарвол.
– Назовите хотя бы одно имя. Шепните его мне одному. Дайте мне знак, что ваше истинное «я» стремится к спасению.
– Я не знаю имен, - повторил Вуртц, глядя прямо перед собой.
– Мы знали друг друга только под вымышленными именами.
– Однако главарь, архимятежник, должен был, конечно, знать и настоящие.
– Это вам не поможет. Он мертв. Ваши прислужники застрелили его.
– Ложь, столь же презренная, сколь и тщетная. Со временем вы поймете, что меня обмануть невозможно. Вы - глава организации Мух. Честь требует, чтобы вы признали это обстоятельство, затрагивающее одного лишь вас.
– Это ложь.
– На вас указал один из ваших коллег.
– Это тоже ложь, ты, белое дерьмо, так что ползи обратно в свой нужник!
– Вы невежливы, Вуртц.
Набат ответил ему выразительной руганью.
– Вы все упорствуете… Однако
Судья щелкнул пальцами.
Безликая фигура, склонившаяся над раскаленной жаровней, тут же протянула затянутую в перчатку руку, чтобы извлечь из углей длинную стальную спицу. Заостренный ее конец тускло светился красным. Подняв с пола тяжелый молоток, подручный ЛиГарвола приблизился к неподвижному пленнику.
Презрительная усмешка искривила губы Вуртца.
Приставив конец спицы к предплечью пленника, палач легкими ударами молотка медленно вгонял раскаленную спицу. Пройдя сквозь мышцы и жилы, острие глубоко ушло в доску. Кровь вокруг раны мгновенно запеклась.
Вуртц со свистом втянул в себя воздух, но не издал больше ни звука. Его лицо превратилось в маску боли. С трудом открыв глаза, он невольно скосил их к торчащей из руки спице. Уже четвертая за четверть часа. Точно такие же торчали из другой руки и в икрах ног.
Местри Вуртц встретился взглядом со светлыми глазами верховного судьи. Растянув губы в пародий на улыбку, он процедил:
– Придется вам еще постараться.
– Постараемся, - верховный судья поднял руку, и палач принялся вбивать следующую раскаленную спицу в плечо пленника.
– Имена, - потребовал ЛиГарвол.
– Назовите всего одно, покажите себя достойным помощи, и вы вернетесь в свою камеру.
Набат снова выругался.
Рука судьи едва заметно шевельнулась, однако палач не пропустил знака. Следующая спица под мощным ударом молотка вонзилась прямо в колено, расколов коленную чашечку.
Крик смертельной агонии разбил холодную тишину камеры, сырые стены которой слышали и заглушали сотни таких криков. Голова Вуртца моталась из стороны в сторону.
Наконец судорожные корчи отступили, и пленник обвис, насколько позволял железный ошейник.
– Ваша неразумность огорчает меня, - упрекнул пленника верховный судья.
– Я пытаюсь помочь вам, но ваше упрямство сводит на нет все мои усилия.
Пленник ответил невнятным проклятием.
– Однако пока что я не оставляю надежды. Автонн еще может смягчить ваше сердце. Попробуем еще раз. Поговорим о Зимнем Восхвалении, столь точно описанном в одном из ваших памфлетов. Кто-то из гостей или слуг предоставил вам сведения. Это известно.
– Болваны, ничего вам не известно, - пробормотал, не открывая глаз, Набат.
– Ее там даже не было.
– Ее?
– верховный судья кивнул.
– Вот как. Она, я полагаю, расспросила кого-то из приглашенных?
Пленник молчал. Его дыхание стало хриплым. Вторая спица, пробившая правое колено, вызвала только слабый стон, за которым последовал глубокий обморок.
– Оживите его, - приказал ЛиГарвол.
Все усилия подручных не дали ни малейшего эффекта.
– С ним покончено, - наконец признался один из них.