Белый вепрь
Шрифт:
Фрэнсис слегка кивнул.
Обитателям поместья Ричард Невил, граф Уорвик, казался фигурой легендарной и внушающей священный трепет. Куда он уезжает, когда вернется — такие вопросы и в голову никому не приходило задавать, ведь не задают же вопросов, скажем, планетам, отчего они обращаются именно по такой орбите. Волю свою граф изъявлял, как правило, через помощников, и было уж совсем маловероятно, что он изволит когда-нибудь спуститься с Олимпа и заняться своими подопечными. Примерно это Фрэнсис и сказал королю. Но Эдуард лишь покачал головой, явно не разделяя такого оптимизма. Опыт общения с кузеном научил его помнить о том, что граф Уорвик ничего не упускает из поля зрения.
— Не пойму, — в голосе Эдуарда прозвучало неподдельное любопытство, — зачем тебе понадобилось так рисковать. Риск ведь и впрямь
Фрэнсис смущенно отвел взгляд. За возможность, даже самую малую, принять участие в делах Ричарда Глостера он без раздумий отдал бы половину своего состояния, только признаваться в этом он никому не хотел. Вот и сейчас, ухмыльнувшись, он заметил лишь:
— А почему бы и нет? Милое дело — насолить родственникам жены.
Эдварда такой ход мысли позабавил.
— Это тебе удалось, ничего не скажешь. Но дело в том, что Фитцхью такие же враги Йоркам, как и иные из твоих родичей, дорогой мой Фрэнсис. Они сделались верными Ланкастерам задолго до того, как твой уважаемый тесть вошел в союз с Невилом. Не сомневаюсь, что в глазах многих ты нашел себе подходящую жену.
Юноша слегка покраснел.
— Это был не мой выбор, сир.
— Не твой, это уж точно… если на то пошло, то прежде всего мой, — добродушно усмехнулся король. — И граф Уорвик извлек из этого брака ничуть не меньше, чем я, за что, наверное, до сих пор благодарен мне. И все же… — Эдуард свел брови. — Да, в последнее время он крепко дружит со старыми ланкастерцами. Странно, не могу понять, отчего он к ним переметнулся. Вот уж никогда не ожидал от него такой глупости: да разве Маргарита Анжуйская простит когда-нибудь, что он во всеуслышание назвал герцога Сомерсета отцом ее сына? {42}
42
«…да разве Маргарита Анжуйская простит когда-нибудь, что он во всеуслышание назвал герцога Сомерсета отцом ее сына?..» — Маргарита Анжуйская (1430–1482) — супруга английского короля Генриха VI Ланкастера, вдохновительница ланкастерской партии в борьбе за трон с йоркской династией в войне Алой и Белой розы. После поражения в 1461 г. попала в плен к Йоркам. Через пять лет ее выкупил Людовик XI, и она вернулась во Францию. Король Генрих VI с малолетства считался психически ненормальным, вел себя странно и не проявлял способностей к ведению государственных дел. Власть над слабоумным королем взяли его жена Маргарита и ее фавориты. Единственного сына и наследника Генриха Эдуарда не считали его ребенком. Поговаривали даже, что сам Генрих, узнав о рождении сына, заявил, что он появился на свет при помощи Святого Духа.
Солнце медленно уходило за горизонт, тени удлинялись. Фрэнсис украдкой разглядывал едущего рядом с ним короля — лицо его наполовину было скрыто небрежно завитыми каштановыми волосами. Умное, чувственное лицо. Лицо человека беспощадного, привыкшего во всем идти до конца. Это лицо никогда не выражало подлинных чувств. Три-четыре месяца, проведенные Фрэнсисом Ловелом рядом с Эдуардом, безусловно, в какой-то степени сблизили их, но далеко не настолько, чтобы он мог точно ответить на вопрос: «Какой он, король Эдуард?»
Впереди лежал Понтефракт. За крепостными стенами виднелись тесно прижатые друг к другу черепичные крыши домов. Над ними возвышалась старая нормандская церковь. С последними лучами солнца всадники поднялись на крепостной холм, ворота за ними опустились.
Не прошло и недели, как на штурм той же высоты отправился граф Уорвик. Кортеж графа сильно растянулся, замыкали его ехавшие бок о бок Кларенс, которому явно не нравилось все это предприятие, и архиепископ Йоркский, готовый, казалось, в любую минуту вцепиться в локоть своему молодому спутнику. Не обращая внимания на отставших, Уорвик въехал во двор и, отмахнувшись от поклонившегося ему сенешаля {43} , потребовал провести его к кузену.
43
Сенешаль (фр.) —
Он нашел короля на западной стороне крепостной ограды. Прислонившись к стене, король смотрел вдаль, на вершины Пеннинских гор {44} . Увидев запыхавшегося Уорвика, он обернулся и тепло поприветствовал гостя:
— Вот это да, а я, кузен, сегодня и не ждал вас. Ваша Светлость явно куда-то торопится. У нас что, новый мятеж где-нибудь начался?
Уорвик предпочел не замечать иронии и отрывисто проговорил:
— Я был бы признателен, если Ваше Величество отправитесь со мной. Мы сию же минуту едем в Миддлхэм.
44
Пеннинские горы — находятся в северной части Англии; их протяженность с севера на юг около 250 км., высота до 893 м. (г. Кросс-Фелл).
— Боюсь, не получится, милорд, — мягко ответил Эдуард.
Уорвик сделал шаг вперед.
— Вашего мнения я не спрашиваю, кузен, — негромко сказал он. Лицо его окаменело, в нем читалась открытая угроза, но взгляд оставался спокойным и неподвижным.
— Это я понимаю. Но, может, вам стоит поговорить с графом Эссексом? Он внизу, отдыхает в большом зале. Там с ним Хауард и Маунтджой. Боюсь, что ваши планы станут для них совершенным сюрпризом.
Уорвик буквально застыл на месте, не в силах произнести ни слова. В этот момент с ближайшей крепостной лестницы вихрем слетел Фрэнсис Ловел и бросился к королю:
— Сир, к нам едут герцог Бэкингем и милорд Арундел.
— Спасибо, Фрэнсис, — спокойно сказал король, и только сейчас юноша заметил, что он не один.
Все еще тяжело дыша, он пробормотал слова извинения и собирался было уйти, как его пригвоздил к месту ледяной, но ровный голос Уорвика:
— Одну минуту, Фрэнсис.
Юноша остановился, вопросительно посмотрел на графа и неуверенно сделал шаг в его сторону.
— Милорд? — Сердце Фрэнсиса колотилось изо всех сил, но ему и в голову не пришло хотя бы взглядом просить Эдуарда о помощи. Неисправимый реалист, он знал, что таковой не будет.
Приблизившись к Фрэнсису, Уорвик схватил его за плечи и развернул лицом к солнцу.
— А я как раз вспоминал тебя, Фрэнсис. Когда Его Величество несколько дней назад уезжал из Йорка, я тебя с ним не видел. Не откажи в любезности сказать, чем ты занимался?
Фрэнсис открыл рот, помолчал, словно решая, что сказать, затем откашлялся и дерзко заявил:
— По девицам ходил.
Ничего лучшего ему в голову не пришло.
— Не пытайся играть со мной в игры, мальчишка. Что тебе понадобилось в Йорке? — сурово повторил граф.
Фрэнсис неожиданно покрылся румянцем. Так захотелось бросить в лицо этому графу Уорвику, что не ему, выскочке из Йоркшира, чей род не насчитывает и двух поколений, вышедшему буквально из грязи в князи, поучать потомка баронов Ловелов, которые владели землями с далеких времен нормандских завоеваний {45} . С трудом подавив в себе это желание, Фрэнсис сказал:
— После того как Его Величество уехал из Йорка, я час провел в Голубятне. Там есть девица, ее все зовут Грязнуля Долли, она должна меня запомнить. Почему бы вам прямо ее и не спросить? Так и называйте ее — Грязнуля Долли, ей это нравится!
45
«…с далеких времен нормандских завоеваний…» — Автор имеет в виду нормандское завоевание Англии в 1066 г., когда норманны во главе с герцогом Нормандии Вильгельмом (1027 или 1028–1087 гг.) вторглись в Англию. После победы в битве при Гастингсе над англосаксонским королем Гарольдом Вильгельм стал королем Англии (Вильгельм I Завоеватель).