Белый вор

Сорокин Александр Сергеевич

Отчаянный лай собак за стеной заставил собраться. Эвены тоже замолчали.

– За тобой,- подытожил дед, и не ошибся.

4

НА ВОЛОСКЕ

Стена чума заколебалась от нетерпеливых ударов. Дед и Седой переглянулись. Дед кивнул. Эвены моментально сдвинули в сторону железный поддон, поверх которого горел костёр. Внизу оказался столитровый бак, использовавшийся для нагрева воды.

Странника подтолкнули. Ему ничего не оставалось, как довериться. Если преследователи задержатся, за полчаса он угорит в баке.

Беглец занял место в баке. Бак прикрыли крышкой. Сверху положили дрова, на них – тлеющие поленья. Ещё выше – распорка, стальной прут поперёк подвешенным котелком, где бурлил кипяток для чая. Другая операция: деду разрисовали лицо красной охрой и кинули на грудь снятый со стены бубен.

– Кто там? – закричал седой эвен, обращаясь к людям за чумом. Остервенелый лай собак заставлял говорить чрезмерно громко и прислушиваться к ответам.

– Белые люди. Открывай, чукча!
– за стеной засмеялись.

Визг наружных собак достиг апогея. Голосили и лайки, явившиеся с пришельцами. Слышалось, собаки бросаются на людей и друг на друга

– Сука! Она мне сапог прокусила.

Рявкнул выстрел. На миг – тишина. И снова – лай, визг, кутерьма.

– Открывай, милиция! Друзья с Пятнадцатого строгача.

– По стене, давай, давай! – седой эвен смешно коверкал русские слова.

– По стене я не полезу, урод! Подними полог, - потребовал грубый голос.

Седой крикнул по-эвенски. Молодые ринулись от костра к нему. Схватив шесты, стали задирать полог у подрытого лаза для собак. Чум зашатался.

– Ой! Ой! Ой! – заверещали эвены.

Чум устоял. Через собачий лаз, пригнувшись, практически вползли шесть человек в ментовских тулупах, шапках, валенках. Вместе с людьми ворвался клубок мятущийся пурги, на некоторое время, застлав глаза облаком, не давая ничего видеть. Костер от порыва ветра задуло. Молодые эвены торопливо раздували его, пыхая дыхание ртов.

Хозяин отбросил попавшуюся под ногу головню, прошёл к очагу, начальственно уселся на место, освобожденное седым эвеном. Скинул рукавицы, протянул к тёмным с глазками огоньков поленьям толстые ладони. Вскочившие эвены сесть не осмеливались.

Седой изучал явившихся. Одна была женщиной. Недобрые тонкие черты её скукожились от мороза. Молодая эвенка подала Хозяину и женщине чай. Хозяин взял, велел напоить чаем остальных. Женщина беспричинно небрежно оттолкнула эвенку. Губы эвенки оскорблено разжались и сошлись.

От мороза не все вошедшие сразу могли говорить. Хозяин подозрительно разглядывал лежащего на шкуре с бубном на груди деда.

– Кто? – строго спросил он Седого.

– Шаман наш. Заболел, -

коротко отвечал Седой.

Хозяин и магаданский полковник нагнулись к деду. Хозяин смазал охру с лица.

– Зацепил! – сокрушённо замотал головой Седой.- У шамана – рожа. Болезнь заразная.

В подтверждение мнимый больной надрывно простонал.

Хозяин повертел вымазанным пальцем в воздухе, ища, где вытереть. Не найдя, вытер о расписную поддёву Седого.

– Я могу йодом обработать, - услужливо предложила женщина – ментовка. На зоне она несла службу инструкторши по воспитательной работе с осужденными.

Хозяин далеко отставил толстый палец. Инструкторша из сумки на боку достала склянку. Йода не пожалела, обильно смочила начальственные большой и указательный пальцы.

– У нас пассажир сбежал, - пояснил Хозяин Седому. – Ты бы опросил своих, кто – что видел.

Седой эвен дёрнул подбородком и проворно влез по столбу к отверстию в верхотуре чума, служившему и дымоходом. Через собачий лаз входили и выходили лишь не знавшие обычаев белые люди.

– Если словим, сам пристрелю, - продолжал Хозяин, адресуясь к подчинённым, смирно стоящим вокруг, как и эвены.

Хозяину поднесли горячий чай, но после истории с рожей он не решался отхлебнуть. Боялся грязноты. Перекладывал кружку с ладони на ладонь.

– На ножи бы его шерстяным пустить, - предложил опер.

– Хватит, пустили! – оборвал Хозяин. – Три трупа.

– И то верно, - подтвердил магаданский полковник.

– Московский чудик не разнюхает? – шепотом поосторожничала инспекторша.

– Куда ему! Слышал, у него рыльце в пушку, - съехидничал магаданский полковник. – Лишь проштрафившихся Колыму инспектировать посылают.

– Что за человек?

– Некий Степанов. Дядя Степа достань воробышка…

Опер хихикнул первым. Остальные поддержали.

Из лаза выползли новые фигуры в погонах. Хозяину протянули рацию. Кум ( Зам ) информировал о неспокойном положении в лагере. Зэки большей частью отказались выйти на стройку. Хозяин крепко выругался. Связь позволяла слышать каждое слово. Магаданский полковник крякнул. Инспекторша скукожила мордочку, у неё в жилой зоне за лагерем остался муж-врач.

Возвратившийся Седой объявил: никто из эвенов беглеца не видел. Хозяин пнул полено, брызнувшее искрами.

– На ваше стойбище я санпроверку нашлю, - сурово пообещала инспекторша. Съехидничала: - Или вы сейчас соответствующие документы представите?

Понятно, никаких бумаг у эвенов не существовало.

– Что спросить с идиотов, помимо анализов! – усмехнулся магаданский полковник.

Делегация белых людей со значением удалилась через собачий лаз.