Белый вор
Шрифт:
Задержался опер. В чум, нюхая воздух, вскочила одна из ментовских лаек. Озябшая собака дрожала в теле. Нос ходил ходуном. Собаку тянуло к костру. Чужие запахи волновали, но их было чересчур много, чтобы определиться. Лайка крутанулась вокруг очага, заскребла лапами, разбрасывая выгоревший уголь.
Если б зимой летали мухи, их бы услышали. Воцарившаяся тишина не ускользнула от опера. Он ощущал и повисшее в воздухе напряжение. Опер, кидая подозрительные взгляды, пошёл к собаке.
Нашёлся
Опер ударил собаку. Она огрызнулась и с мясом в зубах вылетела из чума. Опер окинул эвенов уничтожающим взглядом.
За чумом скулили, тоскливо выли и рвались с ошейников лайки. Опер поспешил, чтобы не отстать. После его ухода, все в чуме вздохнули с облегчением.
Скрип полозьев обогнул чум и стал удаляться.
Странника в полуобмороке извлекли из-под костра, из чана. Дед велел перетащить его в свой чум.
5
ДВА ВОРА
Когда Странник пришёл в себя, он лежал на нартах, закутанный лоскутным одеялом. Свёрнутая телогрейка грела ухо, вместо подушки. В ногах полулежал в расстегнутой серой рубахе дед. Ходить, верно, ему без посторонней помощи ему было не особо легко.
Заметив, что Странник открыл глаза, старик предложил :
– Глотни чаю.
Странник взял с земляного пола кружку. Отпил до середины крепкого остывшего чаю. Глаза деда блестели. У него была привычка лазать взглядом по лицу собеседника, будто щупом. Каждое мгновение он изучал какую-то часть лица, а не целое. Он никогда не смотрел в глаза, а как бы поверх них.
– Теперь рассказывай.
– Чего рассказывать?! – вскипел Странник. Он хотел встать. Слабость навалилась и привалила к постели. – Я следователю рассказал… Сам кто?
– Попова слышал?
– Попов?... У нас в лагере был Попов, в пятом отряде.
– Племянник мой шухарит.
– Тогда ты меня должен знать.
– Ксивы из лагеря редко приходят. Я отошёл от дел.
– В лагере пять воров.
– Попова среди нет?
– Не залетал.
– Прыгал воробышком по синим шапкам, красным околышам. В старое время вязали – воровское звание терял. Свободная птица в неволе не живёт.
– Сейчас по-другому.
– Шерстяной?
– Бери выше. Вор.
– Да ну! – насмешка на губах старика вспыхнула и удержалась внутренним сиянием. Розовизна наполнила сухие губы.
Потрескивала цигарка жесточайшего самокрута. Страннику курить дед не предлагал.
– В Самарканде признавался, - с достоинством выговорил
– У чурок?
– Я тебе дам! – Странник рванулся и опять стих. – Дюжина воров была на сходке.
– Кто?
Странник перечислял громкие фамилии, клички. Делал охотно, не торопясь. Чувствовалось, рассказ многократно повторён на зоне.
Старик задумался.
– А не верю! Не вор! – вдруг вскричал он.
Тысячи злых чертей выплеснулись из его глаз. То ли сало колыхнуло фитиль в консервной банке, то ли действительно таились они в душе старого вора и теперь кинулись наружу. От неведомых мыслей старик отмахнулся , как от морока.
Отупелыми ватными отмороженными пальцами Странник торопливо сбросил сорочку, задрал майку. Обернулся спиной.
– На, смотри. Татуировок нет.
Старик прищурился.
– Вижу, нет. Не слепой. Всех нетатуировочных в воры хочешь записать? Прост. Нет татуировок, значит, не дурак. А вор, не знаю…
– У тебя картинки есть?
– У меня – купола. Показывать не стану.
– Купола? Ты убивец? Сколько куполов?
– Не болтай. Ты-то чист. Чего на тебя псы взмылись?
– Я мусоров замочил.
– Вор не может убивать.
– Я знаю. Так получилось. Пойду на сходку. Ворам судить.
– В зоне синих мочил?
– В зоне – чехов. Нарвались. Их поди треть там. Борзеют. Шишку хотят держать. Я пришёл, со славянами нормально. А у духов гнилой базар пошёл. Шерсть и мужики стали ко мне оттекать. На разборке трёх заметелил. Они первыми с заточками полезли.
– Где тёрка шла?
– На работах. Мусора заставили мужиков новый барак строить. Я не ходил. Лежал – чай пил, в карты играл. Танк за работой у меня присматривал. А тут я лично пошёл развеяться. Чехи борзые и налетели. Шерсть за меня впряглась, мужики – врассыпную. На топорах и лопатах махались. Духи по подлянке зашли с заточками сзади.
– А Гордей чего не пресёк?
– Хворь на авторитета напала. Сестрички ему марафет вкололи…Гордей частенько в отключке. На Пятнадцатой и без него вор на воре сидит. Все пятеро залупные. Чёрный беспредел.
– Значит, воры за тебя не вступились… - Попов делал выводы не в пользу Странника.
– Обижаешь, дед!.. Внезапно произошло. Отвечаю. Козырные не успели рассудить, - напрягаясь от недоверия Попова, Странник заторопился с рассказом: -… Их и другие могли грохнуть. Духи списали на меня... Пацаны подкоп под ворота готовили. Через него и ушли.
Дед наморщил лоб, пытался разобраться в сумбуре слов:
– Много ушло?
– Шестеро.
– Других сразу взяли. Косого из всех жальче. Нормальный пацан… Попов, у тебя водки нет? Во рту от базара пересохло.