Белый вор

Сорокин Александр Сергеевич

«Наружка» доложила, Странник и Кощей возвратились на квартиру в половине второго ночи. Снайперы из дома напротив отчётливо видели их фигуры, расшагивающие в освещённых окнах. Сейчас свет погашен, бандиты должны спать. Донесение подтверждал чёрный «нисан», уткнувшийся носом в лавку у подъезда.

Василий Николаевич приказал начинать. Крадущиеся фигуры в униформе двинулись к дому. Степанов оглянулся. В соседней машине, тоже в проулке, сидела в окружении оперов Парикмахерша. Её взяли для переговоров со Странником, если

операция осложнится. Хотя на его сентиментальность трудно было рассчитывать.

Совершенно неожиданно на детской площадке возникли двое пьяных. Пошатываясь , они подошли к машине Странника, что-то буркнули, затихли и заскреблись ключами, пытаясь вскрыть замок. Сигнализация не сработала, но на втором этаже открылось окно, и отчётливо прозвучал голос Кощея:

– Мужики, вы бы лучше отошли. Машина - не ваша.

Пьяные вместо того, чтобы бежать, вступили в перебранку с Кощеем по поводу неправильной парковки. Скоро они вошли в подъезд, по-видимому, жили в том же доме.

Василий Николаевич придержал людей. Но курьёзы на этом не кончились. На балкон девятого этажа вышел мужчина, это был один из пьяных, и размашисто прицелившись, обрушил на крышу «нисана» пудовую гирю. Крыша крякнула, сигнализация сработала во всю. Смех и грех. Полковник и Степанов едва сдерживали досаду и нервный хохот.

Из подъезда вышел Кощей, отчётливо нарисовался у стены. Он глядел наверх, откуда бросили гирю. Мужик скрылся, но и у Кощея не было сомнений, что отомстил один из пьяных.

Никто не знает, что случилось бы дальше, ждал ли соседа нож под рёбра или утюг на грудь. Спецназ побежал к подъезду. Заметив РУБОПовцев , Кощей скрылся в подъезде.

Спецназовец потянул подъездную ручку, и пулемётная очередь гулко срезонировала внутри. Опера отпрянули, залегли. Ждали звона разбитого стекла со второго этажа, где находилась «малина».

Пулемёт стих. Дверь опять дёрнули. Ответом была очередь. Тогда в щель вкатили светошумовую гранату. В подъезде блеснуло, грохотом заложило уши, и на миг наступила тишина.

С крыши на альпинистских шнурах сползали бойцы. Снизу к окнам приставили лестницы. Окно квартиры «малины» спецназовцы пробивали ногами, впрыгивали внутрь с автоматами наперевес.

С балкона девятого этажа высунулся пьяный мужик, прокричал:

– Ату! Ату!

Василий Николаевич взял рацию. Ему сообщили, в квартире второго этажа людей нет. Вслед за тем за домом послышался шум отъезжающей машины. «Уходят!» - одновременно сообразили полковник и майор.

Василий Николаевич дал команду преследовать ближайшей машине, где сидел опытный опер, много понимавший о себе, но состарившийся.

Машина рванула с места и тут же заглохла. Из другой машины, с Парикмахершей, опера, не имея команды на погоню, выскочили толкнуть. Старый опер, командир подразделения, орал, требуя этого и желая отличиться.

Пока опера толкали, Парикмахерша

не сидела сложа руки. Воспользовавшись заминкой, она выскочила во двор. Чтобы не потерять, она до посинения в пальцах сжимала снятые с ног дорогие туфли. Босая, скакала цаплей, удаляясь.

Василий Николаевич растерянно поглядел на Степанова.

Парикмахерша поравнялась с углом. Следом понеслась заверещавшая машина опытного опера.

Василий Николаевич начальственно поднялся на второй этаж. За ним шёл Степанов. В подъезде они увидели пулемёт, гашетка которого верёвкой через нехитрое приспособление была привязана к входной двери. Пока не кончились патроны, пулемёт стрелял каждый раз, когда открывали дверь.

Сейфы на втором этаже оказались пусты. Причём второй этаж на квартире «малины» связывался с первым люком, устроенном в полу. Отверстие зияло и из квартиры первого этажа в подвал. Напрашивался вывод, и этаж ниже принадлежал уркам.

Самое интересное, что исчезли пьяницы с девятого этажа. Значит, и они состояли в сговоре. Операм представили хорошо разыгранную издевательскую комедию.

Лишь в одном сейфе нашли пачку десятирублёвок. На корешке упаковки мелкий почерк коряво вывел: « На опохмел – лохам».

Василий Николаевич вертел пачку в руках:

– Странника предупредили… И у него появилось чувство юмора.

Степанов повёл головой. Хотел бы он видеть этого суку.

9

СЕРЁЖА

Степанов вошёл на квартиру Василия Николаевича и рухнул на диван в мёртвый сон. Бурные дневные разборки «полётов» в Управлении растворились в небытиё. На два часа майор забыл о воплях генерала, вежливом голосе Василия Николаевича, не способного объяснить провал операции, но пытавшегося выгородить отдельных сотрудников. Вину свалили на «наружку», не заметившую, как с воровской «малины» спустили сначала на первый этаж, потом – в подвал, а оттуда вывезли подальше деньги и ценности. Не одну машину потребовалось преступником подогнать к торцу дома. И никто не донёс. Пустые сейфы – малый утешительный приз.

Руководителю наружного наблюдения грозили понижением в должности. Досталось и оперу, упустившему Парикмахершу. След её простыл.

Степанова разбудил звонок. Он нащупал трубку, приложил к уху. Звонила жена, и сон в момент сняло.

– Валера, зая, ты уже проснулся?.. Я тут на улице случайно твоего брата встретила. Серёжу. Представляешь, он живёт и работает в Магадане. Ты не знал?

Молчание. Нижняя челюсть Степанова отвисла. Он дышал карасём выброшенным на берег. Какого чёрта не сказал он жене, что ей следует опасаться Странника?! Семейная тайна, угрожавшая его карьере, про которую в истинном свете знали лишь Яков Андреевич с племянницей!