Белый ворон
Шрифт:
– Помню, – спокойно замечаю в ответ. – Во время нашей первой встречи. Вы тогда сказали, что это лишь страховка по поводу судьбы некого оперативника, которого мне предстояло внедрить в преступную среду.
– Однако подписка до сих пор остается в силе.
Мой смех был слишком громким даже для собственных ушей.
– Извините, – промокаю платочком краешек глаза. – В последний раз меня так сильно рассмешил господин Никифоров. Не без вашей помощи.
– Оставим это, – властным тоном сказал господин Осипов. – Давайте говорить серьезно. У нас не так много
– У вас, – подчеркиваю в ответ. – У вас не так много времени… Но, если вы хотите говорить серьезно, извольте. У вас имеется моя подписка о сотрудничестве. Если разобраться, она мой, а не ваш козырь. Быть может, я веду именно такой образ жизни и мне многое сходит с рук оттого, что оказываю вам услуги? По крайней мере, так принято. С другой стороны, к моему великому сожалению, в той бумажке идет речь об оказании слуг несуществующему ведомству несуществующей страны.
– Верно. Но если о ней станет известно, думаю, вы будете чувствовать себя менее комфортно, – слегка придавливает господин Осипов.
– Ни в коем случае, – следует с моей стороны реакция жизнерадостного придурка, – ведь я не политик, не чиновник. Это во-первых. А во всех вторых-третьих, такого никогда не произойдет. Потому что вам самим это невыгодно. Ну кто не стукач в нашей великой почившей стране? Представляю, что начнется, если кто-то, чтобы окончательно решиться на самоубийство, пойдет на такой подвиг. Он же три четверти действующих агентов раскроет, тех, что сегодня занимают весьма ответственные посты… Сомневаюсь, что именно моей персоне выпадет честь открыть этот список. Дурные примеры, они ведь заразительны. Но даже если такое случится, я не слишком рискую. Кроме моей расписки, у вас нет ни единого документа. Хоть бы какой-то завалящий донос о том, что нынешний руководитель патриотического движения “За солидарность в обществе”, а тогда преподаватель марксизма-ленинизма рассказывал мне анекдот о товарище Брежневе. Однако я не настучал вам об этом.
– Отчего же? – наконец-то улыбнулся господин Осипов.
– Потому что мне не было смысла докладывать о коллегах-стукачах, а вам – проверять сексота на ацетон.
Петрович сперва отправил в рот очередной кусок мяса, тщательно прожевал его и лишь затем стал рассуждать вслух:
– Если бы вы хотели торговаться, так сюда бы не пришли. Следовательно, мы можем перейти к делу.
– Согласен, – замечаю в ответ, хотя легко бы мог опровергнуть его слова. – Итак, чего вы хотите? Только конкретно.
– Перестаньте играть словами. Вы это любите, однако времени действительно мало. Сами понимаете, предстоящая операция и в ваших интересах.
– Понимаю. Однако не только в моих. Отчего именно я должен рисковать? Из очень многих людей, которым не по душе возможные события, мне лично они грозят в самую последнюю очередь.
– Вот вы и ответили на свой вопрос в качестве незаинтересованного лица. Переходите, пожалуйста, к делу.
– Ладно. Допустим, я, так сказать, ворон, резко отличающийся цветом и интересами от остальных, что при инфильтрации играет на пользу…
– Мне эта терминология не очень
– Вот именно. Оставим в стороне теорию, перейдем к практике. Вы хотите, чтобы я подобрался к Сабле и исполнил его. Верно?
Господин Осипов придал своему лицу весьма безразличный вид.
– Учитывая уровень клиента, эта работа, кроме прочего, потребует значительных финансовых затрат, – продолжаю свои расчеты. – Не считая личного, так сказать, трудового участия…
– Бесплатного, – ухмыльнулся господин Осипов. – За такое удовольствие вы бы еще и приплатили. Даже не представляете, насколько хорошо я вас изучил.
– Это я давно понял. Чуть позже нашей беседы с генералом в гостинице “Британия”. Только в ваших рассуждениях есть небольшая ошибка. Я привык играть, преследуя исключительно собственные интересы…
– …и ублажая, извините, ангельский характер, – слишком небрежно добавил Петрович. – Потому не будем более откладывать обсуждения ваших интересов. Все, что скажете – вот такая постановка вопроса.
– Да? Хорошо. Хочу стать президентом…
– Снова шутите.
– Отчего вы так решили?
– Власть вам в тягость. Вы-то наверняка считаете: пусть политикой занимается тот, кто не способен не большее. Потому ответьте на мой вопрос предельно серьезно и будем считать – мы договорились.
– Миллиард долларов.
– Это тоже несерьезно, пусть даже цена вопроса мне не кажется слишком завышенной. Сами понимаете почему.
– Понимаю. Потому давайте обойдемся в нашем разговоре без презренного металла. В конце концов, я действительно, пусть даже не так, как другие, но заинтересован в том, чтобы в стране не организовалось сообщество с полномочиями, позволяющими раздевать до нитки всех и каждого. Потому ограничусь лишь некоторыми документами. Меня вполне устроят описи и адреса секретных спецхранов произведений искусства, вывезенных в свое время из Германии.
– Особый архив в Москве подойдет?
– Нет, конечно.
– Да, вы не зря туда летали, – покачал головой Петрович. – Хорошо. Обо всех, конечно же, речи быть не может. Выбирайте страну, кроме…
– Украина.
– Отчего не Белоруссия?
– Чтобы на всех хватило. Белоруссия пострадала больше Украины, потому в сорок пятом…
– Не поражайте меня своими глубокими познаниями. В конце концов, это ваша профессия. Думаю, что трех объектов вам вполне хватит.
– На выбор?
– Мой выбор.
– Тогда – наш выбор.
Петрович слегка раздраженно сказал:
– Вы ведь прекрасно понимаете, что решение этого вопроса не только в моей компетенции…
– Тем не менее, я настаиваю. Иначе сделка не состоится. Вы мое слово знаете.
– Хорошо, давайте так: вас в первую очередь, конечно, же интересуют произведения живописи.
– Отчего же? Книгами тоже торгую…
– Ну так вот. Давайте заканчивать торговлю. Считайте, я буду соблюдать ваши интересы. Устраивает?