Белый ворон
Шрифт:
– Мариночка, откуда звонят? Из больницы или морга? – на всякий случай интересуюсь, глядя на телефон с таким опасением, словно в его мембране замаскировалась гремучая змея.
– Рябов звонит, – поведала Марина и отключила связь.
– Зажимконтора! – ору в трубку.
– Ты бухгалтера воспитываешь? – поинтересовался Сережа.
– Нет, это я о тебе…
– Ясно, – процедил Рябов, наверняка догадавшись, что Бойко окончательно перестал ему подчиняться.
– Сережка, ты где? В милиции или…
– Почти что, – ответил он.
– Слава Богу,
– Знаю. Костю собираешься проведать? – ехидным голоском спросил коммерческий директор, прекрасно понимая, чье состояние здоровья меня интересует в первую очередь. Наверняка обижается, что я назвал его кличкой главного бухгалтера.
– Ты, Рябов, не дуйся, – примирительным тоном бросаю в трубку. – Извини, я тебя Зажимконторой назвал. Но тут такое происходит…
– Ничего страшного, – успокоил он меня сразу по нескольким поводам. – Я уже звонил по поводу главного. Встретимся в больнице, едешь в машине охраны.
– Мне бы все-таки дождаться вестей от Вохи.
– Сунь телефон в карман. Впрочем… Я ведь только что сказал. Звонил уже. Все в порядке. Давай выходи…
– Подлечить меня хочешь?
– Не мешало бы. Тебе действительно нужно отдохнуть. Для этого мало времени.
– Догадываюсь.
– Да?
– Через три дня.
– Верно. До субботы считать умеешь. Давай! – окончил беседу Рябов.
По-моему, Сережка все-таки обижается, решил я, садясь на заднее сидение “ниссана”. Зря его Зажимконторой назвал. Не подумавши ляпнул. Это главбух – Зажимконтора, а Рябов – Сквалыга. Хотя нет. Тоже неверно. Три миллиона от компании “Томас” сами в руки плыли. Щедрый Сережа, что и говорить, правда, местами экономный.
Рябов встретил меня подле приемного покоя, груженный, как мул Дон Кихота, торбами, о содержимом которых этот испанский дворянин мог только мечтать. Все верно: это же наша бесплатная медицина, гарантированная Конституцией. Спасибо, кровати с собой приносить не нужно; это единственная услуга, которую предоставляет болящим лечебница, кроме воды из-под крана.
– Потом к главному инженеру поедем, – сообщаю Рябову. – Ментам патроны повезем. Рябов нагловато ухмыльнулся; мы пошли по плохо освещенному коридору, пропитанному запахом человеческой боли и страха. Сережа толкнул дверь кабинета доктора, извлекшего в свое время из груди моего коммерческого директора небольшой девятиграммовый сувенир.
Доктор Кононенко почему-то не прореагировал на наше появление, он застыл, подобно статуе Командора, скрестив на груди сильные жилистые руки. Эх, доктор, доктор, хирург знаменитый, врач с таким-то именем, отчего ты, подобно другим, за бугор не сбежал, там даже санитары на таких облезлых стульях под дырявыми потолками без зарплаты не сидят, а уж ты-то бы катался шариком в гораздо более толстом слое масла, будучи, нет, не главврачом, а рядовым ординатором. Правда, у тебя не так давно какое-то суперсовременное оборудование появилось, но, если бы не пуля, угодившая в Рябова, откуда бы оно взялось?
Доктор Кононенко хранил явно
– … прервите фильм… Нет, мы не можем заплатить за рекламу! Человек погибает, женщина… Хорошо…
– Побежал узнавать, – с надеждой в голосе сказала врачиха, но лицо Кононенко почему-то нахмурилось, главврач уже хотел было что-то сказать, однако девушка снова припала к трубке и принялась громко объяснять:
– Автомобильная авария… Больница железнодорожников… Вторая группа, резус отрицательный… Миленькие, поскорее, она на третьем месяце…
До меня отчетливо донеслось, как доктор Кононенко скрипнул своими крепкими зубами.
– Доктор, я здесь, – решаюсь обратить его внимание на наше присутствие в кабинете.
Рябов, лучше меня изучивший взрывной характер Кононенко, на всякий случай отошел в сторону.
– Я здесь, доктор, – повторяю, слегка шокированный тем, что хирург не обращает на меня никакого внимания.
– Ну и что? – наконец-то произнес Кононенко ледяным тоном.
Мне и не приходилось рассчитывать на то, что он бросится на шею своего спонсора, станет благодарить за свои медицинские агрегаты стоимостью в шестьдесят восемь тысяч долларов, но этот тон слишком коробил мой абсолютный слух.
– Вы разве не понимаете… – начал воспитывать меня Кононенко, однако я не позволил, чтобы такой занятой человек занимался совершенно бесполезным процессом.
– Понимаю! – гаркаю на хирурга. – Я уже здесь. Чего вам еще?
– То есть? – слегка отшатнулся доктор.
Правильно, давно заметил: люди становятся добрее к собеседнику, если их с ходу ставить на место.
– Как чего? – ворчливо сказал я. – Вам же требуется вторая группа… СПИДа во мне нет, триппера – тоже, желтухой не страдал, зато резус в самый раз…
– Вы? – только и смог сказать Кононенко, оглядывая меня так, словно увидел впервые.
Из угла раздался явственный стон Рябова, не рискнувшего в такой ситуации сказать свое веское слово поперек моего тяжкого характера.
Девушка, положившая телефонную трубку, тоже смотрела на меня с таким изумлением, словно вместо живого человека в кабинете стоял давно вымерший мамонт.
– Не ожидали? – тем же наглым воспитательным тоном обращаюсь к Кононенко.
Доктор повернул голову в сторону девушки и сказал:
– Таня, готовьте…
Мне сильно хотелось добавить “пышную кровать”, однако моему эстетическому вкусу Таня явно не соответствовала. Это только Гарик орет, как его папочка трахает все, что шевелится, а я вот какой морально устойчивый.
– Не ожидал, – чуть ли не с нежностью в голосе признался главврач.
– В прошлый раз вы тоже сомневались, – жестко напоминаю, как Кононенко довольно иронически отнесся к моему обещанию купить для его лечебницы необходимое оборудование.
– Я думал… – сказал доктор, но в это время Таня, решительно схватив меня за руку, стала ненавязчиво подталкивать в сторону двери.