Белый ворон
Шрифт:
– …или приказу…
– …или приказу он так озаботился.
Сережа отодвинул пепельницу подальше от себя и заметил:
– Было бы неплохо знать еще одно. Это контроль со стороны генеральских начальников или их противник интересуется?
– Мог бы не говорить. Тоже твоя обязанность. Значит, давай работать. – Чем будешь заниматься ты?
– Не переживай, время подстраховок в прошлое не ушло. Поэтому я после Лидочки все-таки досконально разберусь с первой ситуацией.
– Ты, видно, вместе с Гариком шпионских кино нагляделся. В жизни все проще.
– Согласен, Сережа. Только я в конце концов должен отдать долг одному пацану и помочь Оле.
– Какому пацану?
Я подтащил к себе поближе
– Ты его не знаешь.
6
Лидочка встретила нас так приветливо, словно в графе “Семейное положение” ее паспорта одновременно значились моя и рябовская фамилии. Если бы победила Сережина точка зрения, сотрудница нашей фирмы сейчас бы так не суетилась, накрывая на стол, а беседовала с заместителем коммерческого директора “Козерога” Андреем Вохой. Как раскалываются даже несгибаемые кагэбисты, попадая на допрос к своему бывшему сослуживцу Вохе, мне доводилось видеть.
Однако вряд ли бы девушка сумела поведать Андрею об абсолютно всех интересующих меня подробностях, примени он самые стабильные методы допроса. Ну раскололась бы, что микрофончик ее попросил приладить, скажем, некий майор, который в свое время помог Лидочке выбраться из какого-то борделя по линии Бангкок-Урюпинск, куда она загремела по молодой своей глупости. Обычное дело, пригласили работать официанткой или танцовщицей и вдруг заставили бедную-несчастную наивную девицу подавать гостю себя целиком, танцуя на одном-единственном месте. Том самом, возле которого она так ловко “жучка” всобачила, когда брюки с меня стягивала.
И это было бы чистой правдой. А что скажет некий майор, если его прижать как следует? Тот тоже весьма откровенно поведает: согласно оперативно-розыскным данным на вашу особу готовится злодейское покушение. И, быть может, в тот момент, когда вы меня, оберегающего вашу жизнь бесценную, мордуете, гнусный киллер уже набивает акаэмовский магазин. Правдивый ответ, как на духу. Большего майор и не знает. Судя по уровню, ему знать просто не положено. Разве что имя своего командира назовет. А тот в свою очередь – следующее. Однако, при всем своем влиянии, в конечном итоге я не смогу отправить на собеседование к Вохе, ну, скажем, очередного министра внутренних дел или заместителя главы государственного концерна “Сбытвсеготуда”.
Но, если лишить Лидочку связи, некий майор сам на нее выйдет. Дальше все – дело давным-давно накатанной техники. Не считая обычных курков-охранников, в команде Рябова специалисты самых разных профилей: от бывших ментов-сыскарей до высококлассных топтунов. Да и подслушивать мы умеем не хуже других, не говоря уже о дружеских связях в структурах власти.
Учитывая их пристрастие ко всякого рода насекомым, мы с Рябовым сходу сообразили: Лидочка с ее изумительной грудью может уверенно претендовать на призовое место в конкурсе “Ходячий микрофон”. Сережа сильно сомневался, что персонального “жучка” девушка таскает где-то поближе к сердцу, пусть даже в ее необъемном бюстгальтере при большом желании можно спрятать радиотелефон вместе с группой поддержки. Коммерческий директор заверял: вживить агенту микрофон легче легкого, на что я вполне интеллектуально ответил – это предстоит доказать вскрытию. Причем сказал с таким видом дебильного воодушевления, какой в былые годы сверкал на плакатных мордах передовиков очередной пятилетки.
– Прошу к столу, – гостеприимно пригласила Лидочка.
Рябов завершил сервировку таким числом бутылок, словно перед этим визитом он не два часа Воху озадачивал, а всю ночь напролет только успевал вместе со своим заместителем совершать набеги на винные лавки города.
– Лидочка, а когда ты будешь подавать горячее? – с надежной
Лидочка нежно вернула мою длань в исходное положение и заметила:
– Раньше нужно было думать. Когда я тебя до утра ждала.
Ну да, ждала. Кто бы спорил? Только не успел я, дорогая, вернуться к тебе ходячим гардеробом, этаким контейнером крохотного насекомого.
– Тебе что, сегодня нельзя? – дурным голосом полюбопытствовал Рябов, когда мы основательно поддали.
– При всем желании, – тряхнула головой Лидочка.
Готова или нет, подумал я, предлагая тост за будущего наследника начальника снабжения нашей фирмы. Дойдешь, Лидуля, до кондиции, никуда не денешься. Даже если успела подобно нам проглотить крохотную пилюльку, нейтрализующую действие ведра водки. Как говаривал мой покойный тестюшка, царствие ему небесное и, слава Богу, вечный покой, на каждую хитрую задницу есть хер с винтом. На твою – тем более, два винта, в переносном смысле, заготовлены.
Вылакав очередной бокал, я почувствовал себя народнее любого артиста и замолол такую горячку… Любой Наполеон из дурдома накрылся бы “уткой” от зависти. У того, кто нас слушал, наверняка глаза на наушники полезли. Все правильно, раз Лидочке нельзя, значит нужно думать не о предстоящем, а вспоминать прошлое.
Пьяный до неприличия генеральный директор “Козерога” вспоминал о своих победах на любовных фронтах и даже договорился до того, что в свое время отбил у господина губернатора жену мэра. От такой важной информации любопытные уши по идее должны потом покрыться, а учитывая, как ее можно использовать – так этот пот не ручьем, водопадом грозит обернуться. Все же знают – я говорю только правду.
Лично для себя оправдание у меня было. Какой мужик не врал о своих победах, кроме стопроцентного импотента? Хотя, если честно, жену нашего мэра Пенчука я трахнул бы только в одном случае. Если бы это стало условием моего помилования после вынесения смертного приговора. И то не уверен, что у меня получилось бы, до того я с уважением отношусь к этому выдающемуся деятелю. Стоило его, конечно, пристрелить вместе с прокурором, однако при таком раскладе Котя бы на меня обиделся, а с партнерами-приятелями считаться нужно. Если каждый из воронов начнет и таким манером свои амбиции показывать, где же столько мэров, губернаторов и прочих министров напастись, а главное – наша стая станет редеть стремительно. Наша, несмотря на мой цвет. Потому что не только деньги зарабатываю, как никто другой, но и сам в операциях участвую. Ограничиваться командами из офиса не по мне, Рябов – и тот давным-давно смирился.
Вот потому генеральный директор “Козерога” собственноручно помог Сереже приволочить пьяную до неприличия Лидочку в ванную комнату, хотя чем-чем, а комнатой назвать это помещение можно только с большой долей иронии.
– Мы втроем здесь… и… не влезем, – заплетающимся языком поведал я Рябову.
Лидочка тихо застонала, держась двумя руками за живот.
– Иди отсюда, – скомандовал Рябов. – Она… вот это…
Ну понятно, Рябов действует, словно вместо омерты давал клятву Гиппократа. Сейчас проведет сам с собой консилиум, установит окончательный диагноз и выдаст рецепт: давай, Лидочка, пугай унитаз, и все будет хорошо. Не будет. Пусть Лидочка наизнанку вывернется – не поможет. Ну, а потом Рябов водолечением займется, холодный душ алконавтам не только вытрезвители прописывают. Хотя какое там… Разве в вытрезвителях посетителей душем потчуют? Разденут – и в койку. Только до своей койки Лидочка не доберется. Какая бы болезнь у нее ни приключилась – сердечный приступ, отравление или еще что-нибудь, ей один путь – в больницу. И, конечно, заботливый Рябов не позволит упасть престижу фирмы, переоденет Лидочку во все чистое, а микрофончик пусть себе в куче белья в ванной полежит.