Берег бесконечности
Шрифт:
— Я один из таких, — сказал Солли. Его лицо было обрамлено светом свечей.
— Ты шутишь.
— Я никогда не шучу. Понимаешь, Ким, сейчас жизнь вполне хороша. У нас есть все, чего можно хотеть. Безопасность. Процветание. Хочешь работать? Вот тебе работа. Хочешь всю жизнь пролежать на пляже? Пожалуйста. Что нам дадут инопланетяне, чего у нас и без них нет? Лишние поводы для волнения?
— Это может быть способ узнать, кто мы.
— Пустой штамп. Я знаю, кто я. И мне не нужна философия какого-то создания, которое меня, быть может, считает хорошим куском отбивной. Здесь есть обратная
Ким отодвинулась от стола и уставилась на Солли:
— При таком настроении я не понимаю, зачем ты в это ввязался.
— Ким, если они существуют, то встреча с ними — только вопрос времени. Мне это не нравится, я бы это предотвратил, если бы мог. Но есть у меня такое чувство, что встреча неизбежна. Если она случится, это будет великий миг. Я просто хочу быть его участником. И еще: лучше знать заранее, если это случится.
— Инстинкт охотника, — сказала Ким.
— То есть?
— Спрячься в кустах. Убей или тебя убьют. Ты действительно думаешь, что так сложатся взаимоотношения двух межзвездных цивилизаций?
— Вероятно, нет. Я только сказал, что так может случиться. А поскольку сейчас положение вещей меня более чем устраивает, я не вижу, зачем что-то менять. Зачем рисковать?
— Солли, как ты думаешь, зачем мы полетели на Марс?
Солли макнул блинчик в суп, откусил кусок и стал задумчиво жевать.
— На Марс мы полетели, — сказал он, — поскольку поняли, что исследование солнечной системы принесет долгосрочные экономические выгоды.
— Ты действительно думаешь, что мотивами были именно они? Долгосрочные экономические выгоды?
— Так пишут в учебниках истории.
— В учебниках истории пишут, что Колумб отправился в плавание, чтобы найти торговый путь в Индию.
— В последний раз мне говорили, что это так и было.
— Это было прикрытие, Солли. Чтобы помочь Изабелле принять правильное решение. Заложить драгоценности, поспорить с советниками, а все для того чтобы последовать призыву своей ДНК.
— Призыву ДНК? — Солли развеселился. — Ким, у тебя всегда был поэтический дар.
Она терпеливо ждала, пока он допьет вино.
— Итак, — спросил он, вытирая губы салфеткой, — к чему же звала ее ДНК?
— Не к открытию торговых путей.
— А к чему?
— К странствиям, — сказала Ким. — Исследованиям, ступить ногой, лично или через представителя, туда, где еще нога не ступала.
— Понял, — ответил Солли. — Но мы это сделали. Мы ступили ногой во множество разных мест за последние столетия. И при чем тут инопланетяне?
— Мы смирились с тем, что мы одни.
— Вероятно, так и есть. — Солли потянулся к графину и налил ей и себе. — Может быть, кто-то где-то и существует, но так далеко, что никакой разницы. С практической точки зрения, я считаю, можем и дальше действовать так, будто мы одни.
— Проблема здесь в том, — сказала Ким, — что мы стали нелюбопытными
— Ким, мне кажется, ты преувеличиваешь.
— Может быть. Но я считаю, что нам нужно что-то, что подпалит нас снизу. Вселенная стала скучной. Мы летали в десять тысяч звездных систем, и всюду одно и то же. Тишина. Стерильность.
— И потому Эмили и оказалась на «Охотнике»? Она тоже так думала?
— Да, — ответила Ким. — Она пыталась объяснить мне свои чувства, когда мы ходили с ней к морю.
— Ты это помнишь?
— Она спрашивала меня, знаю ли я, почему корабли всегда ходят вдоль берега? Почему никогда не уходят в море?
— А, — сказал Солли.
— Потому что там ничего нет. Только вода на тысячи километров, пока не обплывешь всю планету и не приплывешь к западному берегу Экватории. Откуда и выплывал.
Вот тут мы и стоим, Солли. На берегу, глядя на океан, который никуда не ведет. Насколько нам известно. — Ким зажмурилась. — Но если там действительно некуда идти, я думаю, у нас не слишком долгое будущее.
После ужина они посмотрели «В бегах» — бестолковую комедию погони, где несколько неправдоподобных персонажей вдруг узнали, что они — клоны какого-то преступника из исторических архивов и оказались объектом отчаянной охоты. Можно было и поиграть в эту историю интерактивно, но они оба устали, а потому просто смотрели.
К концу Ким заснула и проснулась уже за полночь, одна в каюте. Проектор отключился, Солли, очевидно, ушел спать, и Ким еще посидела, глядя на Млечный путь.
Для еды они в конце концов выбрали центр управления. Он был меньше и потому более уютный, чем столовая. Ким и Солли положили скатерть на консоль, и оказалось, что этого вполне достаточно.
Солли менял виды в окнах. Иногда глазам Ким представали звездные поля или вымышленные планеты, иногда водопады и горы, а то и центр Сибрайта.
— А каково там, снаружи, на самом деле? — спросила она.
— Полная чернота, — сказал он. — Конечно, беззвездная. Огни корабля кажутся тусклее.
— А кто-нибудь бывал за бортом во время полета в гипере?
— Нет, — ответил Солли. — По крайней мере мне об этом не известно.
В этой среде не ощущалось движения, она была скорее условиями, чем пространством. Семь недель до Алнитака. Долгое время, если его надо провести наедине с одним и тем же человеком. Даже если это Солли.
Корабль в гиперпространстве полностью отрезан от внешнего мира. Он не получает данные ни от локатора, ни по связи, никак. И передавать он тоже не может. Солли мог бы выйти, чтобы удовлетворить любопытство и узнать, состоялась ли в конце концов экспедиция на Таратубу. Он думал, что под нее могли отдать «Мак-Коллум». И еще было интересно, получил ли огласку угон «Хаммерсмита» и пытается ли Институт с ними связаться. Но на это уйдет время, придется переставлять часы, а Ким должна будет вносить коррективы в программу расчета перехвата. И они не стали этого делать.