«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы
Шрифт:
Всероссийский музей А.С. Пушкина приобрел у потомков семьи Шереметевых игральные игры, состоящие из фрагментов гравированных географических карт, которые предназначались для обучения географии «недорослей» в дворянских семьях XVIII–XIX вв. Такие игры-карты могли быть и в семье Пушкиных или их московских знакомых 119 . В ходу были и географические самоучители, и книги для детей. «Способ научиться самим собою географии. Издал И.Н., Москва, 1798, с 37 картами». Издатель извещает: «Книга сия выдается для малолетних детей».
119
«Аналогичные игральные карты имеются в экспозиции Останкинского дворца-музея творчества крепостных (г.
В дворянских семьях пользовалась популярностью изданная в 1807 году География Е.Ф. Зябловского (Гоголь взял эпиграф из этой географии для «Миргорода»).
В Царскосельском лицее географию учили уже по настоящим картам, атласам и глобусам (они были почти все заграничного происхождения. Первые глобусы, изготовленные в России для учебных целей, преподнесены Московскому университету в 1823 году их автором географом Ф. Пристлеем с такой надписью: «Сии Глобусы, сделанные в первый раз в Москве, при книге, служащей руководством к употреблению их 120 , честь имею поднести первому Российскому Университету в знак глубочайшего уважения к сему святилищу Наук. Ф. Пристлей». Глобусы эти и сейчас можно увидеть на выставке редких книг в бывшем актовом зале МГУ. Попадавшие в Россию из-за границы учебные пособия по географии, в частности глобусы, отражали уровень географических знаний того времени. (В музее обсерватории Тартуского (бывшего Дерптского) университета выставлен земной глобус диаметром 54 см, изготовленный в Лондоне в 1800 году фирмой «Кари». На нем, между прочим, подробная карта Эфиопии!)
120
Рассуждение объ употреблении глобусовъ, изданное Ф. Пристлейемъ. М., Типография С. Селивановского, 1823.
По каким же учебникам лицеисты изучали географию? Перед самым открытием лицея были переведены на русский язык с немецкого две книги одного автора: А.X. Гаспари «Новое всеобщее землеописание для употребления в училищах», СПб., 1809, с картами и А.X. Гаспари «Новейшее и подробное землеописание Европы, Азии, Африки, Америки и Южной Индии в нынешнем каждого государства состоянии», с геогр. картами всех частей света, СПб., тип. И. Глазунова, 1810. Незадолго до этого третьим изданием была опубликована «Новейшая всеобщая география, или Описание всех частей света Европы, Азии, Африки, Америки и Южной Индии; с историей народов и всех государств от начала оных до наших времен», в 3-х частях, СПб., 1809.
Были в лицейской библиотеке и уже несколько устаревшие «Новейшая всеобщая география, содержащая в себе пространное сведение о четырех частях света, с присовокуплением обозрения Российской Империи», СПб., 1793, «Всеобщее землеописание, изданное для народных училищ Российской Империи» (2-е тиснение), авторы – И.Ф. Гакман и Ф.И. Янкович де Мириево, СПб., тип. Комис. об учреждении училищ Ф. Брункова, 1789 и прочие учебники. Среди них – География В. Кряжева (издание 1816 г., а не первое, 1806 г.), вероятно, лучший учебник первой трети XIX столетия. Часть III, объемом в 200 страниц, посвящена Африке. Директор лицея В.Ф. Малиновский наряду с другими русскими и иностранными изданиями выписывал журнал «Вестник Европы», уделявший значительное место на своих страницах восточным материалам: описаниям путешествий, переводам образцов поэзии Востока и т. д.
География не входила в число «профилирующих», как бы мы сейчас сказали, предметов обучения в лицее. Мемуары лицеистов не сохранили фамилии учителей географии, за одним исключением: в младших классах в 1816–1817 годах географию (и историю) преподавал
Интерес к древнему Востоку пробуждал у лицеистов профессор истории И.К. Кайданов. В его лекциях большое внимание уделялось Египту, Аравии, истории магометанской религии.
Наступила весна 1817-го. Годы учения – позади, прошли экзамены (в том числе и по географии: 21 мая – иностранная география и статистика, 26 мая – в день рождения Пушкина – восемнадцатилетие! – отечественная география и статистика), и вот уже Александру Пушкину вручено свидетельство выпускника: «В течение шестилетнего курса обучался в сем заведении и оказал успехи: в Законе Божьем и священной истории, в логике и нравственной философии, в праве естественном, частичном и публичном, в российском гражданском и уголовном праве хорошие; в латинской словесности, в государственной экономии и финансах весьма хорошие; в российской и французской словесности, а также в фехтовании превосходные. Сверх того, занимался историей, географией, статистикой, математикой и немецким языком».
В первый петербургский период друзья по «арзамасскому братству» корят его за малые знания. «Не худо бы, – пишет Константин Батюшков, – его запереть в Геттинген и кормить три года молочным супом и логикой». Однако до университета в Германии дело не дошло – его заменила ссылка: сначала на Юг, потом в Псковскую губернию.
Сознание того, что многому следует еще подучиться, не оставляет его. В Кишиневе вышел казус: не сумел показать на карте какое-то известное географическое место, а вызванный тут же крепостной денщик одного из офицеров – сумел!
Пушкин сознает изъяны своего образования и продолжает учиться – всю жизнь он совершенствует знания в самых различных областях и, стремясь «в просвещении стать с веком наравне», становится постепенно одним из энциклопедически образованных людей своего времени.
Итак, за книги! Кропотливая, ежедневная работа ума в ссылках не прекращалась. В Михайловском Пушкин жаловался друзьям, что не имеет средств учиться, «пока пора», – но, тем не менее, он нашел эти средства. М.В. Юзефович, встретивший Пушкина на Кавказе в 1829 году, заметил, что Пушкин воспользовался ссылкой для пополнения своего образования.
«Жажда размышлений», о которой Пушкин писал в известном послании к Чаадаеву из кишиневской ссылки, крепла из года в год, превращаясь в неутолимую духовную потребность.
В «программе самосовершенствования» важное место Пушкин отводит познанию Востока, мир которого с детских лет пленил его воображение. Источники сведений Пушкина об этом загадочном мире и, в частности, обо всем, что так или иначе связано с Африкой, были самые разнообразные. Прежде всего – книги и журналы, русские и иностранные.
Впрочем, для многих поэтов, не только для Пушкина, интерес к Востоку окрашен сугубо личными тонами. В России это относится к Василию Жуковскому, «сыну прекрасной турчанки», а в Европе – к Шарлю Бодлеру. Главное увлечение всей жизни французского поэта мулатка Жанна стала для него воплощением изощренной восточной красоты.
Безусловно, обращение Пушкина к восточной теме отражало и возросшее в конце XVIII – начале XIX века внимание европейской культуры, в том числе русской, к Востоку 121 . Кроме того, специальный интерес русского общества к странам Востока вызывался частыми войнами с пограничными мусульманскими государствами, а также дипломатической активностью Российской империи в Восточном Средиземноморье 122 . Особенно вырос объем западноевропейской (и переводной русской) литературы на восточную тему после египетской экспедиции Наполеона Бонапарта.
121
См. об этом: Лобикова Н. Пушкин и Восток. С. 6.
122
Этот интерес подметил Н.М.Карамзин в своей статье «О книжной торговле и любви к чтению в России» (1802): «Самые бедные люди подписываются (на газеты. – А.Б.), и самые безграмотные желают знать, что пишут из чужих земель!»