Берег динозавров [Империум. Берег динозавров. Всемирный пройдоха]
Шрифт:
— Послушайте меня, — начал Лафайет в девятый раз. — Если бы вы только передали мое послание герцогу, это глупое недоразумение сразу бы кончилось.
— Пощади ты меня, приятель.
Палач одарил О’Лири улыбкой.
— Для тебя все это в новинку, но я уже проходил через это тысячу раз. Тебе лучше всего просто расслабиться и думать о чем-нибудь другом. Например, о цветах. Цветы — это хорошо. Просто представь себе, как они склоняют свои маленькие головки весной на заре, забрызганные росой, и всё такое. Ты даже и не заметишь, что происходит.
— Вы куда больше
— Ш-ш. Не трать зря силы, приятель. Ты совсем с ума сошел, что не снял своей монашеской рясы, прежде чем пойти на это дело. Почти вся герцогская стража искала этого пройдоху-монаха всю неделю, а он умудрился проворачивать свои делишки под самым их носом. Да ты, наверное, просто одержим сластолюбием, что набросился на карету Ее Светлости прямо перед воротами замка, хотя я тебя и не упрекаю. Она лакомый кусочек, это уж точно.
— И это все… гм., что они против меня имели?
— Да ты что, приятель, тебе разве этого мало? Сам герцог имеет виды на Ее Светлость. И вряд ли ему понравится, что какой-то бродяга попытался пристать к ней.
— Да нет, я имею в виду, меня не обвиняют в чем-нибудь за вчерашнее или позавчерашнее? Не хотят отрубить голову на заре или что-нибудь в этом роде?
— Отрубить голову? Нет, ничего такого нет, самая обычная процедура с раскаленным железом и тому подобное. Должны были тут отрубить голову одному на заре, но я слыхал, что этот чудак оказался колдуном: он превратился в летучую мышь и улетел в трубу.
— Неплохо придумано, жаль, что я не знаю его тайны.
Лафайет изо всех сил зажмурился.
— Я нахожусь в Артезии, недалеко от пустыни, — страстно пробормотал он. — Стоит прекрасная ночь, светят звезды, и мне только и надо, что пройти 20 миль по песку и оказаться во дворце, и…
— Эй, брось ты свои заклинания, — с упреком сказал ему палач. — Ты и так по уши завяз, не хватает еще обвинения в колдовстве.
— Все равно это бессмысленно, — простонал О’Лири. — Я думал, ко мне все вернулось, но это был только самообман. Я застрял здесь… если мне не удастся поговорить с герцогом, — закончил он с отчаянием в голосе. — Может быть, вы хоть попытаетесь? Если окажется, что я говорю правду, вас ожидает значительное повышение в должности.
— Мне не надо никакого повышения, приятель, я и так выше всех в своей профессии и вполне доволен своей работой!
— Тебе нравится быть палачом?
— Нам, ДИС, вовсе не нравится, когда нас так называют, мистер, — сказал человек расстроенным тоном. — Мы — Добывающие Истину Специалисты. Вот уж не позавидовал бы тебе, если бы ты попал в руки к какому-нибудь мяснику, которые портят доброе имя нашей профессии.
— Вы хотите сказать, есть еще и специальная школа, как сделать ожог с помощью раскаленного железа?
— Ну, что ты, приятель, все это куда сложнее. Вот возьми, например, мое теперешнее
— Послушайте, у меня есть к вам предложение, — веселым фальшивым тоном сказал Лафайет. — Почему бы вам просто не позабыть, что я здесь, пока она не вернется? Тогда вы сможете нарисовать на мне несколько линий краской и сделать несколько рубцов из воска, и…
— Стоп, стоп, замолчи, — сурово ответил ДИС. — Я вообще сделаю вид, что я ничего этого не слышал. Да если бы я позволил бы себе нечто в этом роде, меня изгнали бы из гильдии.
— Знаешь, что я тебе скажу, — ответил Лафайет. — Если ты пообещаешь никому не говорить об этом, то и я не скажу.
— Эх, заманчиво, конечно, но — нет.
ДИС поворошил угли, поворачивая железный прут, чтобы он раскалился докрасна равномерно.
— Я ведь не должен забывать еще и о традициях. Ничего не хочу сказать, это ты неплохо придумал, приятель, но я не могу на это пойти.
Он поднял раскаленный железный прут и критически осмотрел его, лизнул палец и слегка дотронулся до железа. Раздалось громкое шипение.
— Ну, вот, думаю, мы готовы. Если тебе не трудно будет раздеться до пояса, то мы можем начать.
— О, я не тороплюсь, — запротестовал Лафайет, отступая к задней стене своей камеры и лихорадочно ощупывая руками кладку стены сзади. «Всего одни расшатанный камень, — взмолился он про себя, — а за ним маленький потайной ход…»
— Честно говоря, я и так отстал от расписания, — сказал ДИС. — Что ты скажешь, если мы начнем легонько с эпидермы, а потом дойдем до нервных центров, прежде чем прервемся на ужин. Эй, кстати, совсем забыл тебя спросить: хочешь рацион? Всего полтора доллара, но я слышал, у них сегодня салат из цыплят и пирожки с вареньем.
— Нет, спасибо, я тут попощусь некоторое время. Я разве не говорил, что нахожусь на диете под наблюдением врача? И в особенности мне противопоказан шок и…
— Если бы это от меня зависело, я бы накормил тебя бесплатно, совсем по-американски. Но…
— Что ты знаешь об Америке? — вскричал Лафайет.
— Кто же не знает Луиджи Американца, рубахи-парня, который занимается поставкой яиц? Жаль, конечно, что герцог слишком жадничает…
— Я все слышу, Стонруб, — прозвучал вибрирующий баритон.
Высокий, мускулистый, но слегка одутловатый мужчина с зачесанными назад гладкими волосами и очками в тонкой оправе стоял в дверях. На нем были желтые брюки в обтяжку и короткий горностаевый плащ. Лафайет уставился на него, потеряв дар речи.
— О, привет, Ваша Светлость, — спокойно сказал палач. — Ну и что, вы сами знаете, что я ничего не скажу за вашей спиной, чего не сказал бы вам в лицо.
— Когда-нибудь ты зайдешь слишком далеко, — отрезал вновь прибывший. — А теперь оставь нас. Мне надо поговорить с пленником.