Берегись, Ангел!
Шрифт:
— Не думала, что здесь можно нормально поесть. — Вылетает у меня, когда наблюдаю за братом, который уплетает за обе щеки салат и мясо.
— Со мной тебе здесь и не такое подадут. — Усмехается Дан, а я маскирую покашливанием урчание желудка, который, наверное, уже сам себя переварил. — Цветкова, ешь, пока не остыло.
Кажется, что Аристов теряет ко мне интерес, тщательно пережевывая пищу, и когда заканчивает, снимает кепку, а я пью лишь чай, который кажется божественным.
— О, у тебя тоже голова побита, да? — Выдает братишка, а я
— А кому еще так повезло? — Усмехается Данияр, но улыбка сползает с его лица, когда он замечает мою растерянность.
— У Лики лоб разбит. — Как ни в чем не бывало говорит Олежа, а я наконец беру себя в руки. — Можно я в туалет схожу? — Спрашивает, подавшись вперед, на что я киваю и порываюсь идти с ним, но братишка отрицательно машет головой. — Нет, я сам. Не маленький.
— Не забудь помыть руки. — Говорю напоследок и упираюсь взглядом в чашку с чаем, стараясь не замечать, как Дан стучит пальцами по столу.
И вроде бы все спокойно, но Аристов резко поднимается, наклоняется и убирает волосы с моего лба.
— Не трогай. — Шиплю и остраняюсь, потому что сердце стучит, как бешенное.
— Откуда? В обед не было. — Цедит сквозь зубы, словно ему есть дело. — Цветкова, говори, — он возвращается на свое место и дырявит меня взглядом, — только не втирай мне, что сама косяк сшибла.
— Не косяк, а шкаф, и да, сама. — Лицо горит от лжи, только о правде стоит молчать, тем более при нем — Я не знаю, зачем ты это все делаешь, Аристов, но нельзя играть чувствами ребенка. Это грязно и мерзко. — Произношу на эмоциях, чем вызываю у него злобный прищур.
Находиться с ним рядом пытке подобно, поэтому резво поднимаюсь и хочу пойти за Олежкой.
— Сам за ним схожу. — Холодно бросает Дан и направляется в сторону уборной.
Часто дышу, смотря ему в спину, и вдыхаю полной грудью, когда вижу довольного братишку, который уже давно так искренне не улыбался. Становится неловко. Опять.
Аристов не смотрит на меня, но я ощущаю его напряжение каждой клеткой.
Олежа практически не прикасается к картошке, и вскоре мы покидаем Мак. Спать хочется еще больше, чем до этого, поэтому я молчу, отвернувшись к окну. Данияр же будто намеренно медленно едет, что совершенно на него не похоже.
Неужели мистер Надменность понимает, что везет не мешок с луком, а маленького ребенка и не по правилам, если уж на то пошло?
Я скупо благодарю его, когда мы оказываемся около подъезда, а Олежка по-взрослому жмет руку и бежит к двери, пока Аристов жжет мне спину тяжелым взглядом. Я даже рада скрыться в здании, но уже через пару минут напряжение возвращается.
В квартире тихо. Тикают часы, которые висят на стене в коридоре. Мы сразу проходим в свою комнату и в полной тишине выполняем привычные действия. Первым в ванну веду Олежу, а потом и сама с удовольствием смываю с себя прошедший день.
Рана на лбу приличная, и я долго смотрю в отражение, собирая все силы в кулак. Еще немного. Совсем немного осталось.
На
— Что ты делаешь? — Спрашиваю у братика, который спрыгивает с кровати и три раза включает и выключает лампу возле окна.
— С Даном играю. — Он ставит ночник на место и забирается на подоконник. — Он сказал не уедет, пока не подам ему знак.
Я плетусь к Олежке и во все глаза смотрю вниз, где трижды мигают фары спорткара.
Глава 32
Ангелика
— С тобой что-то не так, — протягивает Макс, а я ловлю себя на том, что без отрыва смотрю на стул и парту, где сидел Аристов, — дома все хорошо?
— Нормально, — выдавливаю из себя улыбку, чтобы не привлекать внимания друга к своим проблемам, — а у тебя синяки под глазами. Не выспался?
— Мать озверела в конец. — Хмуро бросает Круглов и хватает ручку, начиная ей щелкать.
Нервничает и не любит, когда я затрагиваю эту тему. С отчимом у них отношения так и не складываются, а что до бизнес-вумен Кругловой, ей наплевать. По крайней мере, по рассказам Макса и тому, что я видела, делаю такой вывод.
Хочется рассказать ему о выходке Данияра, но я почему-то молчу. Боюсь реакции, а если снова ввяжется в драку?
Хотя я сомневаюсь, что Максим полезет к Аристову, увидев его травмы.
Я тяжело вздыхаю, приступая к решению задач по алгебре, но мысленно нахожусь в другом измерении. Олежка вчера уснул с блаженной улыбкой на губах, а я ворочалась, и все из-за Данияра. Что ему от нас нужно?
Неужели он использует ребенка для того, чтобы сделать мне больно?
Нет. Не может же он быть настолько гадким человеком.
Мысли путаются, и я весь день чувствую себя потерянной, решив больше не поддаваться на мнимую доброту мажора. Хватит. Отблагодарил за спасение, но на этом нужно закончить, иначе Олежке будет обидно, и как я ему объясню, почему вдруг исчез тот самый Дан?
А может, его высочество больше и не появится в поле нашего зрения?
— Постараюсь забрать тебя сегодня. — Выдает Макс, когда мы прощаемся после уроков. — Если получится, конечно.
— Не нужно. Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы. В любом случае спишемся. Пока! — Обнимаю его на прощание и спокойно выхожу из школы, где на ступеньках стоит Листовская со своей верной подружкой Ингой Верик.
Обхожу их, но в спину прилетает бумажка, и раздаются характерные смешки.
Не обращаю внимания и иду дальше, только Вероника не успокаивается и кидает еще одну бумажку.
— Терпила-а-а! Повернись и рот открой. Проверим попаду или нет. — Смеется Листовская, но я лишь сжимаю кулаки и проклинаю тот день, когда согласилась перейти в новую школу, хотя мне, собственно, не предоставили выбора.
Покидаю пределы школы и машинально иду к остановке, где жду автобус. Только стоит схватиться за поручень, как в я чувствую вибрацию телефона в кармане пиджака.