Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги
Шрифт:
Это, кстати, до сих пор вынужден признавать и Березовский. Уже после своего бегства за кордон, в интервью Андрею Караулову, он скажет о бывшем вассале:
«Он, безусловно, очень способный человек. Способный в очень ограниченной и конкретной сфере – в сфере человеческих взаимоотношений… Он очень тонко понимает людей и очень хорошо умеет это использовать в личных целях. Это талант».
Абрамович действовал ровно по той, означенной им когда-то методе; если его желают видеть в роли собаки, он без всякого колебания готов лаять и ползать на четвереньках.
События будущий миллиардер форсировать не
Потом с ним стали беседовать по душам. Затем – приглашать на юмашевскую дачу. Не беда, что за стол с великими его по-прежнему сперва не сажали – Юмашев отходил с ним на пару минут, давал указания и возвращался в круг избранных; а Абрамович мчался в знаменитый ресторан «Царская охота», где пригоршнями закупал самые вкусные и дорогие блюда, дабы потрафить великосветским чревоугодникам. Смешки охранников и челяди за спиной ничуть не волновали его; Абрамович, вообще, был на удивление маловпечатлителен и толстокож.
Вскоре Дьяченко с Юмашевым с удивлением обнаружили, что ко всем прочим своим достоинствам этот Рома обладает еще и трезвым аналитическим умом, да и в бизнесе разбирается неплохо.
Так марципановый человек Абрамович, шажок за шажком, входил в высший свет…
Ему нетрудно было вырваться из-под материнской опеки Березовского еще и по одной вполне осязаемой причине; Борис Абрамович – вопреки всему написанному-переписанному о нем – особыми талантами в бизнесе никогда не отличался.
В сущности, он вовсе и не был бизнесменом; несмотря на заработанные капиталы, Березовский так и остался «толкачом» советской поры – ушлым «жучком», ловчилой, умеющим заводить полезные связи и знающим, в какое окно следует просунуть вовремя искомую бумажку.
Сам он мнил себя акулой национального масштаба, хотя вся его стратегия сводилась к одному: подлезть к нужному человеку и врезать свой личный краник в государственный трубопровод; да так, чтоб еще и денег никаких в это не вкладывать.
В этом смысле очень показательна история, поведанная его давнишним приятелем Леонидом Богуславским, с которым, как рассказывал в многочисленных интервью сам Березовский, когда-то, на заре 1980-х, они покупали в складчину «Жигули».
На самом деле, никаких «Жигулей» Борис Абрамович не приобретал – все его вложения ограничились тем, что по блату он отремонтировал на «АвтоВАЗе» старую, вечно ломающуюся «копейку» Богуславского. А в награду за это потребовал себе половину всех прав на машину; неделю, мол, будешь ездить ты, неделю – я.
На том и порешили. Однако вскоре выяснилось, что Богуславский накатывал за неделю не более пятисот километров, тогда как Березовский использовал «копейку» и в хвост, и в гриву; в среднем за тот же период наезжал он по две-три тысячи.
Этот крайне поучительный рассказ есть ничто иное, как бизнес-доктрина Березовского в миниатюре: по блату въехать на чужом горбу в рай.
(«Главный Борин принцип, – констатирует Петр Авен, – все, что мое – мое, все твое – предмет переговоров».)
За годы своего могущества Березовский не создал ни одного нового предприятия, не выстроил ни единой бизнес-концепции. Даже на фоне доморощенных отечественных олигархов, никогда не стеснявшихся в выборе
Вообще, Березовский во многом напоминает мне некогда знаменитого американского бизнесмена Арманда Хаммера, прославившегося тем, что первым из всех иностранных коммерсантов отважился приехать в революционную Россию и даже удостоился личной аудиенции у Ленина, который подарил ему на память фотокарточку с дарственной надписью: To comrade Armand Hammer.
Эта черно-белая карточка стала для comrade Хаммера пропуском в новую жизнь; сначала, в обмен на пшеницу, вывозил он на Запад пушнину и полотна старых мастеров. Потом наладил производство фальшивых драгоценностей «под Фаберже», лично проставляя реквизированное чекистами фабричное клеймо. А заодно, не без пользы для себя, тайком помогал перечислять деньги советским агентам в Европе и США.
В эпоху сталинских репрессий эта дружба, по понятным причинам, прекратилась, но с приходом «оттепели» все возвратилось сторицей. Каждому новому вождю – от Хрущева до Горбачева – американец рассказывал, как напоминает он ему Ильича, и дарил неизвестные автографы Ленина, купленные по случаю на западных аукционах. За это Хаммера официально величали «другом Советского Союза», дозволяли вывозить на Запад бесценный антиквариат и единственному из всех иностранцев разрешали прилетать в Москву на личном самолете, безо всяких виз и таможен.
Хаммер очень удачно сумел построить в СССР ряд крупных химических заводов, реконструировал прибалтийские морские порты; основную часть денег давало благодарное советское правительство, хотя прибыль делилась потом пополам.
«Чтобы стать богатым, – объяснял он секрет своего успеха, – нужно дождаться, пока в России случится революция и, захватив с собой теплые вещи, ехать туда».
Но потом, на 93-м году жизни, Хаммер умер от рака. Каково же было всеобщее удивление, когда выяснилось, что все его несметные богатства – это не более чем миф. Знаменитый миллиардер был в действительности без пяти минут банкротом; в общей сложности наследникам не досталось и миллиона.
Хаммер оказался самой обычной бездарностью. Он блестяще умел убалтывать, разводить советских вождей, но органически был не способен распоряжаться полученными благами; конвертировать свои возможности в звонкую монету. Как, собственно, и Березовский.
По своей природе Борис Абрамович тоже никогда не был Демиургом. Если Гусинский оставил после себя созданный с нуля телеканал «НТВ», а Ходорковский – мощную нефтяную империю, то Березовский предпочитал лишь рвать цветы, выращенные другими.
При тех стартовых возможностях, которыми обладал Борис Абрамович, он вполне мог стать самым богатым человеком в России; для этого надо было лишь всерьез заниматься полученными активами, вкладывая в них инвестиции, изучая рынок, отлаживая дистрибьюцию – словом, вести бизнес в классическом его понимании. Но Березовскому все это было малоинтересно; сам факт обладания, например, крупнейшей телекомпанией страны, грел его гораздо сильнее, нежели открывающиеся вслед за тем перспективы.
Пока другие богатеи проводили время в переговорах и разработках стратегий, Борис Абрамович красовался на телеэкране и раздавал интервью. Вот и дораздавался…