Берия. Лучший менеджер XX века.

Кремлев Сергей

И еще об одном подразделении НКВД скажу сразу. Как член ГКО Берия отвечал за контроль за производством чуть ли не всех видов вооружений, в том числе и минометов. Этот вид оружия до войны не всеми военными оценивался по достоинству, несмотря на очевидную боевую эффективность и простоту. Теперь минометы нужны были в неограниченном, так сказать, количестве. Как, впрочем, и все остальное.

И 5 сентября 1941 года Берия создает в НКВД новый, 7-й секретный отдел НКВД СССР по чекистскому обслуживанию минометного вооружения, который просуществовал до 14 ноября 1942 года во главе с И.М. Ткаченко.

Думаю,

что и в этом отыскивается причина того, что, несмотря на все потери промышленного потенциала, выпуск минометов промышленностью за 1941 год вырос по сравнению с мирным 1940 годом в 4,34 раза — с 38 тысяч до 165,1 тысячи!

Это и был стиль Берии, выраженный наиболее кратко и убедительно — в цифрах.

А ВОТ каким был его стиль в живом описании Бориса Глебовича Музрукова. Имя этого выдающегося организатора промышленности, дважды Героя Социалистического Труда я упоминаю в книге в первый, но далеко не в последний раз.

Свою первую Звезду он получил 20 января 1943 года как директор «Уралмаша» за производство танков, а вторую — 29 октября 1949 года как директор комбината № 817 — за первый наш плутоний для первой атомной бомбы РДС-1.

С июня 1955 по март 1974 года Борис Глебович был директором крупнейшего центра разработки ядерного оружия в «Арзамасе-16» (КБ-11, позднее — Всесоюзный НИИ экспериментальной физики). Но знаком он был с Берией уже с войны, по «танковой» линии.

Так вот, я процитирую книгу о Музрукове «Все силы отдам Родине», изданную в Сарове («Арзамас-16») в 2004 году, где помещены и воспоминания другого крупного атомщика, Н.З. Тремасова о том, что рассказывал ему Музруков о работе во время войны:

«Первое время танковую промышленность курировал Молотов. Было худо… У авиационников (которых фактически «вел» Берия. — С.К.) есть и энергия, и топливо, и сырье, а у танкистов — бедно-бедно. «Мы, — говорит Борис Глебович, — попросили Малышева (нарком танковой промышленности, позднее тоже взятый Берией в «атомный» Спецкомитет. — С.К.), чтобы он попросил Сталина сменить нам шефа, и он сменил… Назначил шефом танковой промышленности… Берия. Стало, конечно, лучше с сырьем, энергией, топливом, продовольствием…»

Итак, Берия Лаврентий Павлович во главе танковой промышленности во время войны. На вопрос об этом человеке <…> Борис Глебович ответил (в 1965 году. — С.К.): «Что можно сказать о человеке, который много выше тебя и с которым у тебя отношения — четкое и суровое подчинение? Личных впечатлений нет, что касается дела, то в той степени, которая требовалась для курирования, компетентность была. Он жестко «разносил», но и помогал. Не знаю времени, когда бы он спал или отсутствовал, в любое время дня и ночи звони, и всегда он на месте» (спрашивается, а когда же он «по бабам» гулял? — С.К.)…»

Надо сказать, что Анастас Микоян в своих воспоминаниях выставил дело так, как будто Берия, возведя на Молотова напраслину перед Сталиным, — мол, тот не способен к оперативному руководству, сам содействовал тому, чтоб и танки отдали ему… Молотов-то действительно не умел принимать оперативные решения, но танков Берия себе у Сталина не выпрашивал. Надеюсь, убеждать в этом читателя не

надо?

Но вот что можно заметить… Музруков засвидетельствовал, что в той степени, которая требовалась для курирования производства танков, компетентность у Берии была. Однако Берия был компетентен — в той степени, которая требовалась для курирования — и в авиационном производстве, и в производстве вооружений, и в добыче нефти и угля, и в вопросах коммуникаций и ВЧ-связи, и много в чем еще…

А ведь профессионалом-то он тоже был — в своем изначальном деле, в чекистском. И сильный профессионал Судоплатов сразу увидел в нем такого же профессионала. Хотя по большому счету и разведка с контрразведкой не были профессиональными вершинами Берии. В конечном счете, он был выдающимся профессионалом в деле управления, великим управленцем.

И при этом — состоятельным чисто человечески!

Но что показательно, уважаемый читатель… В воспоминаниях Н.З. Тремасова виден, увы, след того тотального загаживания мозгов, в результате которого в обществе сложился облик Берии, прямо противоположный реальному. Вместо проставленных мной жирных угловых скобок у Тремасова стоит: «…если его можно назвать человеком…»

Николай Захарович Тремасов Берию в глаза не видел, однако «знает» точно: Берия — злодей! Еще бы! Об этом же столько рассказано и написано — как и о том, что «злодей» Сталин якобы до последнего не позволял «благородному» Жукову поднять по тревоге войска…

И вот неглупый человек недрогнувшей рукой пишет глупость, не отдавая себе отчет в том, что сам же привел доказательства высокой чисто человеческой кондиции Берии, ибо может ли интриган и негодяй работать так, как работал Берия? Кто-то скажет: «Попробовал бы он не работать — у Сталина-то!» Но ведь и у Сталина не все работали так, как Берия, — на полный износ. Иначе Сталин не перепоручал бы обязанности других Берии. А вот обязанности, закрепленные за Берией, Сталин не перепоручал никому!

Много позднее читатель познакомится с уже «атомными» ситуациями, в которых Музруков сталкивался с Берией, и их описание высветит человечность Берии еще более ярко! Но я могу привести и яркие военные примеры…

Однажды Берия позвонил Музрукову и, осведомившись, имеется ли на «Уралмаше» пресс, сообщил, что пусть Музруков назавтра ждет авиационных инженеров с чертежами — надо срочно штамповать коки для самолетных винтов. Кок — это гладкий аэродинамический колпак, прикрывающий винт спереди, и без него боевого самолета нет.

Музруков запротестовал: мол, у него пресс мощный, тихоходный, а здесь нужен пресс штамповочный, для быстрой высадки. Берия резко оборвал его, заявив, что без коков нельзя отправлять на фронт самолеты, а «штатные» прессы в неразберихе эвакуации потерялись.

Коки начали штамповать, хотя Музруков понимал, что добром это не кончится. Замечу, к слову, что Берия мог не вникнуть в чисто технологический вопрос, но ведь инженеры с авиазавода обязаны были понимать, что пресс Музрукова — не для их коков и быстро выйдет из строя. Однако от возможности решить свои проблемы за счет танкистов, даже проявляя при этом вопиющее инженерное легкомыслие, не отказались. Так что желающим рассматривать ситуацию как свидетельство технической неграмотности Берии рекомендую от такого намерения отказаться.