Беркутов-Туманный. Икона Стиля

Горъ Василий

посмотрела на механические часы из коллекции «Добытчик», подаренные на четырнадцатилетие любимой бабушкой, и спросила, во сколько им надо быть готовыми к выходу.

— Минут через пятнадцать… — сообщил я и ответил на вопрос, который она не успела задать: — Вы попрыгаете туда сами и по дороге постараетесь освоить передвижение сдвоенными рывками — короткими перемещениями вертикально вверх и сопряженными с ними длинными, но в нужном направлении.

— Ух-ты!!! — восторженно выдохнула она, заерзала от нетерпения и снова взяла себя в руки. Но я проявил несказанный гуманизм — отпустил собираться и ее, и «сладкую парочку». Потом попытался, было, помочь девчатам

убрать со стола, но был послан куда подальше. И сбегал в туалет. А через четверть часа подошел к калитке, оглядел обнаружившуюся перед ней коротенькую шеренгу из пяти человек, оценил количество рюкзаков-однодневок, взятых на всякий случай, и удовлетворенно кивнул. Потом поймал взгляд напарника Ковалевского, стоявшего поодаль и пребывавшего в нешуточном напряжении, повел рукой, предлагая выпустить нас с заимки, первым вышел наружу и задал темп передвижения по «колее», протоптанной нами.

Пока добирались до места взлета, вполголоса озвучил последние ценные указания. А там остановился, приказал подопечным посмотреть на компасы, задал направление движения и скомандовал:

— Лиза — ведешь. Витя и Таня — перемещаетесь на длину ее рывка. Мы — приглядываем. Начали…

«Злобная мелочь» работала добросовестнее некуда. В смысле, первые минут пятнадцать-двадцать училась формировать второй рывок максимально близко к насту и, в то же самое время, старательно выдерживала направление. Более-менее освоившись с новым принципом передвижения, стала пробовать удерживать себя наледью. А через сорок одну минуту с начала движения вдруг остановилась, виновато посмотрела на меня и призналась, что потратила весь резерв. Да, соврала. Но именно тогда, когда обычная «десяточка» должна была полностью «высохнуть». Потом помедитировала минут двадцать пять, вроде как, восполняя Силу, а на самом деле то формируя, то скидывая усиление тела, открыла глаза, поднялась на ноги и доложила, что готова продолжать вести.

— Поведет Виктор. Перемещениями на ту же длину рывка! — скомандовал я. — Ты, Таня, попрыгаешь второй, а ты, Лиза, пойдешь замыкающей. Начали!

Воронецкий и Ростопчина по очереди сорвались с места, и я в темпе дал понять Максаковой, что разрешаю шмалять ледяными иглами по… маревам Оли и Светы. А после второй медитации, требовавшейся Лизе, как медведю паруса, усложнил боевые задачи и «сладкой» парочке — поручил девчатам ловить их колючими побегами и цепкими корнями, тем самым, вынуждая сбрасывать контроль. В результате до места приземления планеров эта троица прискакала вся в мыле, но довольная до невозможности, попадала в чем-то понравившийся сугроб, порасслаблялась буквально пару минут и догадалась уйти в медитацию. Восполнять Силу. Впрочем, восстановив боеспособность, снова попадала навзничь и уставилась в чистое светло-голубое небо. Ибо в нем должны были появиться ПЛАНЕРА.

Не прошло и десяти минут, как Оля прервала уютное молчание и снова загрузила подопечных боевой задачей:

— С половины пятого относительно Виктора на нас заходит какая-то мелкая хищная птица. Вот-вот сорвется в пике. Ставьте воздушные стены и готовьтесь сначала отпрыгивать, а затем добивать.

Выставили, отпрыгнули и добили. Хотя сокол-«шестерка» пробил собой только стену, выставленную Лизой, а об Танину убился. А потом зарулила моя младшенькая:

— Вить, поднимаешь

этот комок перьев подпоркой и спускаешь к реке. Затем пробиваешь лед, бросаешь трупик в воду и отправляешь в плавание к далекому морю… ибо запах крови нам тут не нужен.

Ростопчина вызвалась помочь своему благоверному и той же подпоркой собрала даже перья, разлетевшиеся в разные стороны. Правда, бегала к реке и обратно раз пять, зато уничтожила следы «схватки» и… чуть было не зевнула момент, когда над поворотом русла сверкнул фонарь первой «Стрекозы». Но планеры заметили мы, поэтому «навели» на них подопечных и неспешно поднялись на ноги. Ибо встречать государя лежа были не готовы.

Когда узнали его энергетическую структуру, обнаружившуюся в третьей «птичке» из шести, переключились на остальные и, как выяснилось позже, пришли к одному и тому же выводу: Владимир Первый взял с собой четверых телохранителей и одного из прапоров постоянного состава из другой смены. Дабы тот вывел пилотов к излучине.

Кстати, пилоты оказались профессионалами не из последних — сажали «Стрекозы», как по ниточке, притираясь лыжами к насту плавнее некуда. И не разбили ни один планер.

— Монстры… — уважительно пробормотала младшенькая после того, как последняя «птичка» замерла метрах в тридцати от нас, и снова замолчала. А я сделал несколько шагов вперед и замер. Чтобы охрана Воронецкого-старшего смогла меня узнать в белом зимнем комбезе, теряющемся на фоне снега, а не приголубила чем-нибудь убойным.

Но все обошлось — нам махнули рукой, предлагая подходить, и помогли Императору выбраться из планера. Потом, как мне показалось, то ли слегка подлечили, то ли взбодрили, и Владимир Первый, не без труда расправив затекшие плечи, повернулся к нам. Увидеть такое количество встречающих он точно не ожидал, но добродушно улыбнулся, дождался, пока мы подойдем поближе, и поздоровался:

— Добрый день, дамы и господа! От всей души благодарю вас за то, что встретили. Игнат Данилович, вы не познакомите меня с вашей самой младшей спутницей?

Представил. Намеренно подчеркнув, что «злобная мелочь» является нашей подругой. И не удивился тому, что Император воспользовался этим утверждением для того, чтобы сделать девочке красивый комплимент:

— Елизавета Демьяновна, до сегодняшнего дня я был уверен, что у моего внука и его невесты один-единственный друг и три подруги. Ан нет, оказалось, что их уважение смогли заслужить и вы. Что заставляет проникнуться к вам глубочайшим уважением, ведь в этой компании случайных людей нет!

Я был уверен, что «злобная мелочь» растеряется. Ага, черта-с-два — она гордо вскинула головенку и величественно кивнула:

— Вы правы, Ваше Императорское Величество — в компании Виктора Михайловича и Игната Даниловича случайных людей не было, нет и не будет. А с глубочайшим уважением немного поторопились — я еще не успела себя проявить. Просто потому, что еще маленькая. И в данный момент вызываю у этих взрослых, уже состоявшихся и невероятно цельных личностей разве что легкий интерес. Но останавливаться я не собираюсь. Поэтому за четыре года, оставшиеся до совершеннолетия, обязательно заслужу постоянное место в этой компании.

Воронецкий-старший заявил, что нисколько в этом не сомневается, и, оглядев всю нашу компанию, притворно вздохнул:

— Судя по вашим цветущим лицам, магофон этой части Пятна вас совсем не беспокоит…

— Вы к нему тоже адаптируетесь… — уверенно пообещал я и собрался, было, перевести разговор в деловое русло, но не успел:

— … а еще так спокойны и расслаблены, как будто мы находимся не в «шестерке», а в дворцовом парке!