Берсерк

Мах Макс

[2] Сыворотка правды (англ. Veritaserum) — жидкость без цвета и запаха, заставляющая выпившего отвечать правдиво на все заданные вопросы.

[3] Согласно энциклопедии Гарри Поттера Амортенция (англ. Amortentia) — очень мощное приворотное зелье.

[4] Вигилия (лат. vigilia — бдение) — время ночного караула. В легионах Древнего Рима время ночного караула подразделялось на четыре стражи — вигилии. Две вигилии — от заката до полуночи, и ещё две от полуночи до восхода: prima vigilia — первая стража; secunda vigilia — вторая стража; tertia vigilia — третья стража; qvarta vigilia — четвёртая стража.

[5] Поммо (от фр. Pommeau) — сладкий алкогольный напиток средней крепости. Поммо представляет собой красно-коричневую жидкость, содержащую яблочный сок и яблочное бренди – кальвадос. Настаивается поммо обычно 2—2,5 года в дубовых бочках.Крепость поммо обычно составляет 16—18%. Пьют охлаждённым.

[6] Пон-л’Эвек (франц. Pont-l'Eveque) - французский сыр, который изначально производили в районе одноименной коммуны, расположенной в департаменте Кальвадос (Нижняя Нормандия). Вероятнее всего это самый старый сорт

Нормандии.

[7] Камамбер (Camembert) – производится по всему миру, но оригинальный сорт по старинному рецепту делают в Нормандии.

[8] Бурсе (Boursin) – мягкий сыр, производимый во французской Нормандии.

[9] А. П. Чехов.

[10] Бароном является отец Рабастана, но в частном порядке (не в официальных документах), бароном могут назвать не самого барона, но и его сыновей (титул учтивости).

[11]Парюра (фр. parure — убор, украшение) — набор ювелирных украшений, подобранных по качеству и виду камней, по материалу или по единству художественного решения. Полупарюра или малая парюра включает 2–3 украшения.

[12] Лугнасад – языческий праздник, отмечается 1 августа.

[13] Инвектива — форма литературного произведения, одна из форм памфлета, осмеивающего или обличающего реальное лицо или группу. В современности термин используется для обозначения не только литературных произведений, но и выступлений, речей, выпадов и т. п. оскорбительного характера, обличающих кого-либо.

Филиппика - в переносном смысле гневная, обличительная речь.

[14] Перифраз библейской мудрости «довлеет дневи злоба его», то есть, довольно для каждого дня своей заботы; следует заботиться о проблемах настоящего, а не будущего.

[15] Грот — поверхностная форма рельефа, неглубокая горизонтальная пещера со сводчатым потолком и широким входом.

[16] Norseman (скандинав) имеет созвучный термин Northman (норманн) – общее название людей, говоривших на древнескандинавском языке.

[17] Древние государства на территории современной Англии.

[18] Хильдегарда из Винцгау (758–783) — жена Карла Великого, дочь графа Герольда I из Винцгау из рода Удальрихингов.

[19]Courage Imperial Russian Stout - Русский имперский (императорский) стаут — это крепкое тёмное пиво в стиле, который был сварен в XVIII веке пивоварней Thrale’s Anchor Brewery в Лондоне для экспорта ко двору Екатерины II. Позже производился пивоварней Barclay Perkins с 1781 года, а с 1955 по 1993 пивоварней Courage.

Стаут (англ. stout) — тёмный элевый (верхового брожения) сорт пива, приготовленный с использованием жжёного солода, получаемого путём прожарки ячменного зерна, с добавлением карамельного солода.

[20] Товсь (Ready) — предварительная команда у орудия, означающая, что все готово для выстрела.

[21] Veni, vidi, vici (с лат. — «Пришёл, увидел, победил») — крылатое латинское выражение. По сообщению Светония, эту фразу несли перед Цезарем во время его понтийского (третьего из пяти) триумфа в Риме. Этим Гай Юлий Цезарь отмечал не события войны, как обычно, а быстроту её завершения.

[22] Restituere (лат.) – реставрировать.

[23] Deperditum restitue (лат.) – восстанавливать разрушенное.

Глава 8

Глава 8.

1 сентября на вокзал Кинг-Кросс они отправились вчетвером: Олег с Лили, Мод и Беллатрикс. Лили окончательно переехала в Феррерс-хаус еще до посещения Малфой-манора, а Белла сбежала из дома за неделю до начала занятий, и всю эту неделю они втроем приводили Блэк «в божеский вид». Как и предполагал Олег, отец дал Белле прочесть текст брачного контракта, - который оказался даже хуже, чем они думали, - но категорически отказался что-либо в нем менять. Разразился грандиозный скандал, с громом и молниями и прочими спецэффектами, и разгневанная Беллатрикс бросилась просить о помощи своего Лорда. Вот только Волан-де-Морт не захотел ссориться ни с лордом Лестрейджем, ни с лордом Блэком. А еще он не хотел обижать братьев Лестрейдж, возглавивших недавно молодежное крыло организации. «Стерпится-слюбится», отмахнулся Темный лорд от ее проблем и этим убил на корню беззаветную любовь Беллы к себе великому, заодно уничтожив ее немереную преданность. Он задел главный нерв ее душевной организации: ее ощущение силы и свободы. Она хотела стать боевиком, первой и, возможно, единственной женщиной среди вальпургиевых рыцарей, но ею попросту пренебрегли. И это оказалось для Беллы тяжелейшим психологическим ударом. Разочарование в семье, - никто, кроме Сириуса, за не вступился, - отчаяние человека, оказавшегося в безвыходном положении, и наконец понимание того, что для Темного лорда она всего лишь разменная монета, все это едва не убило девушку на месте. А тут еще очень удачно, в смысле, вовремя в «Ежедневном пророке» вышла статья с довольно-таки подробной биографией лорда Волан-де-Морта, который, оказывается, и не лорд вовсе, а самозванец и к тому же полукровка. Какой-то анонимный самоубийца раскопал всю его подноготную. И, хотя, политическая карьера Тома Редла в одночасье не рухнула, - слишком велик был у него запас прочности, - кое-кто в лагере традиционалистов почувствовал сильное разочарование и уже не хотел, а может быть, и брезговал отождествлять себя с этим липовым аристократом. Во всяком случае, для Беллы это стало той соломинкой, которая сломала хребет верблюду, и девушка попросила политического убежища в Феррерс-хаус. К счастью, ее родители были над ней более не властны. Белле уже исполнилось семнадцать, и по законам магической Англии она стала совершеннолетней, но вот поиздеваться над родной дочерью в истинно блэковском стиле им ничто не мешало. Могли выгнать из рода, выжечь с родового гобелена, лишить доли в наследстве. Много чего могли. Поэтому в конфликт

пришлось вмешаться Олегу. Он переговорил с Сириусом, который как раз налаживал отношения с семьей. И они вместе обратились к Ориону и Вальбурге[1] Блэк. Пришлось им объяснить, что из-за самодурства Сигнуса Блэка III[2] они могут снова лишиться Сириуса, своего старшего сына и все еще официального наследника. К тому же Олег пересказал им разговор, случайно услышанный его кузиной Мод. Этого оказалось достаточно. Орион своей властью отменил помолвку Беллы и Лестрейджа, за которого она теперь не была готова выйти замуж, даже если бы ей предложили министерский брак. Ее гнев был таким, что Нарцисса вынуждена была передать Лестрейджам через своего жениха Люциуса, что им лучше с Беллой в ближайшее время физически не пересекаться. Убьет. В общем, с Беллой все закончилось миром, и глава рода разрешил ей жить в Феррерс-хаусе, куда она переехала уже официально как раз перед 1 сентября. Однако у этой истории имелись несколько весьма серьезных последствий. Во-первых, узнав подробности скандала, с Лестрейджами поссорился Регулус Блэк. А во-вторых, эта история повлияла на позицию рода Блэк в целом. Стала, так сказать, последней каплей, перевесившей чашу весов в пользу «благосклонного нейтралитета». Оно и понятно, от того, что они отошли чуть в сторону, старшие Блэки не перестали быть ни консерваторами, ни расистами, но вот поддерживать лорда Волан-де-Морта, как военно-политического лидера, были готовы теперь только в политической плоскости, передав через доверенных людей, что остаются в роли доброжелательных наблюдателей, но переход к насильственным действиям никогда не поддержат. Одно дело ненавидеть и презирать маглорожденных волшебников, гнобить их и жестоко эксплуатировать, и совсем другое – убивать волшебников только за то, что они родились не у тех родителей. Не последнюю роль в этом решении сыграло бегство еще одной сестры Блэк - Андромеды. Семья могла сколько угодно гневаться на нее и по возможности третировать, но убивать Андромеду, ее маглорожденного мужа Теда Тонкса и их еще не рожденного ребенка, никто не собирался. Это было уже за гранью Добра и Зла. Убийство члена семьи непростительный грех, не говоря уже о том, что так можно заработать проклятие предателей крови. Но и другим такое нельзя позволять. Сегодня на прицеле какая-нибудь чужая семья, а завтра свои? Нет, это было неприемлемо. И, не вставая в оппозицию, Блэки просто «отошли в сторону», что означало, движению нанесен урон, причём немалый урон.

Так что, к концу августа в доме на Литл Колледж стрит жило уже четверо шестикурсников, и на вокзал Кинг-Кросс они отправились все вместе. Перешли камином прямиком на платформу 9 3/4 и сразу пошли искать друзей. Сириус и Анника нашлись быстро, а вот удачно прикормленный Олегом Северус Снейп прибежал к самому отправлению поезда. Выглядел он сейчас гораздо лучше, чем обычно, и не только потому, что у него появились деньги, но и потому что одним из пунктов контракта, подписанного им с лордом Сегрейвом было обязательство следить за своим внешним видом. У него, к слову сказать, была в Феррерс-хаусе своя комната, расположенная в небольшом флигеле в парке. Во флигеле была воссоздана алхимическая лаборатория, перевезенная из Кротоль д’Э, дополнена современным магловским оборудованием и передана в полное распоряжение Северуса. Снейп был счастлив и думал теперь только о том, к кому бы из известных европейских зельеваров попроситься в ученики: к Лукреции Борджиа IX или Екатерине Медичи III. Дамы возглавляли две ведущих и, разумеется, конкурирующих школы зельеваров: флорентийскую и парижскую. Но это было дело пусть и не далекого, но все-таки будущего, а пока они все возвращались после каникул в Хогвартс.

В результате, в купе собралась весьма странная по хогвартским меркам компания: два нейтрала, Олег и Мод, два гриффиндорца, Эванс и Сириус Блэк, и четыре слизеринца: Энгельёэн, Регулус и Белла Блэк и примкнувший к ним Снейп. Так что купе пришлось увеличивать чарами, - Мод умела делать это просто волшебно, - но зато все разместились с комфортом и всю дорогу трепались на разные интересные темы. О том, что ждет их в школе, они как-то не задумывались, а стоило бы. А еще было бы неплохо не сидеть всей компанией в наглухо запертом купе, а прогуляться по вагонам, поговорить с народом, других посмотреть и себя показать. Как минимум, Белле и Лили стоило, они же префекты. Но у Блэк «с души воротит видеть этих уродов», а у Эванс любовь-морковь, и мозги повернуты совсем не в ту сторону. Зато, когда прибыли в Хогвартс, их ждали крайне неприятные открытия. Прямо, как в частушках на бывшей родине Олега, «как гуляли - веселились, посмотрели - прослезились...»

В Хогвартсе началась война. Пока не полноразмерная и скорее холодная, чем горячая, но линия фронта определилась и просматривалась теперь невооруженным глазом. На Гриффиндоре власть захватили борцы «за все хорошее» из отряда Годрика, а на Слизерине – вальпургиевы рыцари, поднявшие черное знамя чистокровности.

«Большевики и белогвардейцы, - покивал своим мыслям Олег. – Надо же нам было так вляпаться!»

Однако, как говорил какой-то политик в его прошлой жизни, процесс пошел, и размежевание по идеологическому признаку, как ржа поразило уже и два других факультета. Впрочем, и на Гриффиндоре, и на Слизерине пока еще оставались колеблющиеся и нейтралы, но было очевидно, если никто не вмешается, это ненадолго. Лозунг-то известный, кто не с нами, тот против нас. В общем, напряжение витало в воздухе, а Дамблдор и его заместительница Макганагал делали вид, что ничего страшного не происходит. Вопрос был лишь в том, специально они это делают, - по недомыслию или по злому умыслу, - или они реально не понимают, к чему может привести их невмешательство? Олег даже гадать не брался, слишком уж дикие крайности выходили. Но никакого другого объяснения в голову не приходило.