Берсерк
Шрифт:
– Ты все помнишь? – нагнулся Олег к уху Лили. – Ничего с себя не снимать, ни колец, ни сережек. Вообще, ничего! Ни на мгновение. И держитесь вместе с Маккинон. Кто там у вас из девушек еще адекватный?
– У нас, вроде бы, все адекватные, - в очередной раз не поняла его Эванс.
Она была очень умной, это факт. И интуиция у нее такая, что обзавидуешься. Но ее наивность следовал принять за эталон и за единицу измерения. У всех 0.1–0.2 эванса, а у нее – та самая единица.
— Это они адекватные до первого конфликта, - попробовал он в очередной раз достучаться до своей девушки.
Но куда там, она по-прежнему верила в тот бред, который проповедовал Дамблдор, и считала Гриффиндор факультетом храбрых и отважных волшебников, и, конечно же, благородных, рыцарей без страха и упрека, так сказать. Увы, ей очень скоро и на собственном опыте пришлось убедиться, что это не так. Ее банально избили гриффиндорские шестикурсницы при активном участии
Сириуса поблагодарили и даже пригласили выпить. И пока Мод оказывала Лили первую помощь, парни пили виски и обсуждали то безумие, которое сразу вдруг охватило Гриффиндор. Между тем, Мод привела Эванс в божеский вид и привела в гостиную заливать горе алкоголем. И тут выяснилось, что на Эванс нет ни сигнального медальона, ни двух колец со щитами, ни демпингующих и прикрывающих разум сережек. Этот комплект Олег дал ей не просто так. Эти вещи вполне могли ее защитить хотя бы от первых ударов, не говоря уже о том, что должны были передать Олегу аварийный «SOS».
– Куда делись кольца и кулон? – строго спросил Олег. – Я же предупреждал, ничего не снимать.
Но Эванс, не привыкшая к чистокровным штучкам-дрючкам, сняла. Она пошла в душ и по привычке положила все свои «блестяшки» на прикроватную тумбочку, а когда вышла из ванной комнаты, забыла надеть.
– Забыла? – насторожилась Мод, и уже через пять минут расспросов стало ясно, что Эванс забыла о своей «ювелирке» не просто так, а потому что кольца, серьги и кулон исчезли с тумбочки.
— Значит, кто-то из твоих подруг по дортуару знал о том, что должно случиться в гостиной, и предпринял меры. – Объяснил Олег. – Тебя разоружили и подставили под удар!
– Да, нет! – возмутилась наивная Эванс. – Они все хорошие девочки! Они бы не стали!
Интерлюдия:
– Может быть, и так, хорошие и не стали бы, - прищурилась Мод. – И мы это сейчас проверим. Ты, Эванс, отдыхай пока, а мы с Бертом сходим на Гриффиндор. Узнаем там, что и как.
Из-за дурацких игр директора «в разрешу - не разрешу» у Гилберта и Мод все еще оставался открытым допуск в гриффиндорскую гостиную, вот они и вошли туда, чтобы выяснить, что да как, и кто виноват, и кому в Британии жить хорошо, а кому попросту надоело. Свежий пароль знал Сириус, он же его и озвучил. Портрет Полной дамы отъехал в сторону и открыл проход. При их неожиданном появлении парни и девушки, как раз в этот момент праздновавшие в факультетской гостиной «славную победу добра над злом», ломанулись, кто куда, но припозднились. Не та скорость реакции, да и пара-другая порций огневиски сильно мешают правильно воспринимать окружающую действительность и вовремя реагировать. Поттеру и Люпину Олег сломал руки. По обе руки каждому. А Питеру Петегрю, по-видимому, для разнообразия, ноги. Мод в это время поднялась по лестнице к женским дортуарам, смела несколькими движениями рук выставленный заслон и вошла в комнату Лили.
– Кто взял цацки Эванс? – спросила, оглядев всех присутствующих долгим взглядом.
Девки признаваться не пожелали.
– Уважаю, - кивнула Мод, - но не завидую. Сильные духом умирают первыми. Вы ведь маглорожденные?
– Я нет, - сжалась на своей кровати ни в чем не повинная Марлин Маккинон.
– К тебе нет претензий, - отмахнулась Мод. – Сообщаю для дур необразованных. Лили Эванс взята под защиту родом Сегрейв. Ее украшения – это собственность рода, выданная ей для защиты. То есть, украдены вещи, принадлежащие лорду Сегрейву. Сейчас их все еще можно вернуть за малую виру, но, если виновный не сознается, лорд все равно узнает. Есть методы. Вот только после этого ни малой, ни большой вирой уже не отделаетесь. Лорд объявит вендетту. Его право. А что такое магическая вендетта можете спросить у Маккинон или у Блэка. Прадед Сириуса однажды вырезал в такой ситуации три семьи. Подчистую. Даже на размножение никого не оставил.
В комнате повисла тягостная тишина.
– Ты серьезно? – дрожащим голосом спросила худенькая девочка со светло-русой косой.
– Имоджен, - кивнула ей Мод. – Ты седьмой год живешь в волшебном мире, но так до сих пор и не поняла, что происходящее здесь и сейчас, это ваше магловское средневековье. Четыреста лет назад мой предок Вильгельм де Нёфмарш бежал из Англии не просто так. Его вендетта оказалась слишком разрушительной даже для шестнадцатого века. Тогда кровь его врагов текла по улицам Лондона рекой, и это не гипербола, а реальный факт. Можешь зайти на каникулах в Британскую библиотеку[4] и поинтересоваться, что происходило в Лондоне во второй половине XVI века и кто такой герцог де Нёфмарш.
После ее слов в комнате снова повисла тишина. Тяжелая, давящая, не предвещающая ничего хорошего. А потом одна из девиц положила на тумбочку у кровати Эванс все Лилины блестяшки, которые, разумеется, принадлежали теперь ей, а не роду Сегрейв. Колечки и прочее все были аккуратно завернуты в носовой платок.
– Ты не думай, Мод, - сказала девушка, тяжело вздохнув и отводя глаза. – Я не воровала. Просто Петегрю сказал, что с этими цацками она нас всех на месте положит, и никакого ответа не понесет.
– А ответить она должна за то… - начала фразу Мод, действительно хотевшая знать, что здесь произошло, и за что именно должна была ответить Лили перед этими поганками.
– За то, что не с теми дружит, - буркнула девица, начавшая под ее взглядом стремительно краснеть.
– А конкретнее?
– Зачем тебе? – вступила в разговор Имоджен.
– Хочу все знать, - хищно улыбнулась в ответ Мод. – Будем считать это малой вирой. Вы мне объяснение, а я вам амнистию и индульгенцию. Там же еще драка в деле фигурирует, вернее, избиение. Так что, давайте баш на баш. Вы мне истину, я вам отпущение грехов. Согласны?
«Боги, - подумала она, - они же дети, не ведающие, что творят!»
Сама Мод, может быть, была не старше любой из этих дур, но ее воспитывали совсем по-другому, и она росла в жестокое время, не оставлявшее места для сантиментов. Она знала, что такое смерть. И знала, что бывают вещи хуже смерти, чаще всего смертью и заканчивающиеся. Мод понимала то, что они еще не поняли и, возможно, не поймут никогда. Они не умеют видеть врага, и готовы поступать жестоко с любым, на кого им укажут, как на врага. Однако в тот момент, когда за них возьмутся настоящие злодеи, эти несчастные мальчики и девочки станут ультимативной жертвой, потому что не готовы воевать так, как надо. Не смогут убить и будут убиты, потому что на войне это не фраза, а правда жизни: убей, чтобы не быть убитым. Впрочем, их – и особенно маглокровных, - воспитывают совсем не так. Они ни к чему не готовы, и это плохо. Ведь, когда начнется заваруха многое будет зависеть именно от них.