Берсерк
Шрифт:
В конце сентября на Слизерине попробовали наехать на Энгельёэн и Блэков, но те отбились и, выгнав нахрен соседей из комнаты Регулуса, поселились втроем в одних больших апартаментах, вход в которые зачаровали по-блэковски, то есть так, что уже на следующий день в больничное крыло загремело двое семикурсников. Тяжелые магические ожоги и множественные переломы конечностей. На этом бы, в принципе, все должно было закончиться. Стороны обменялись ударами и пришли к выводу, что открытая война слишком дорого обходится. Разве что Снейпу пришлось переехать на территорию мятежников, потому что ему воздалось «за други своя». Какая-то сука разведала, что Снейп «продался» Сегрейву и Лейбёрн, и живет теперь не в «своем сраном» Коукворте, а в Феррерс-хаусе, и сукой этой, скорее всего, являлся все тот же неугомонный Поттер. Он искал летом Лили, но, разумеется, не нашел, поскольку она уже переехала к Олегу, и поэтому пошел к Снейпам, надеясь, что Северус не станет мстить, а скажет ему, наконец, куда скрылась Эванс. Однако самого «Нюниуса» дома не было, а его мать ничтоже сумняшеся похвасталась тем, что Сев нашел наконец сильных покровителей и подписал с ними контракт. После утечки информации скрывать уже было нечего,
Сначала Олег, естественно, изумился наглости и подлости директора, а потом сообразил, что надо действовать, не давая слабины, потому что репутация наше все, и «прогиб» действительно будет засчитан, вот только это не входило в их планы. Поэтому он встал из-за стола и грохнул Сонорусом так, что у всех присутствующих на мгновение заложило уши. И, как только воцарилась тишина, Олег заговорил. Очень официально и предельно ясно.
– Под протокол! – заявил он. – Я Гилберт Сегрейв граф де Мёлан глава дома д’Э официально довожу до сведения руководства школы Магии и Волшебства Хогвартс, что, если будет выполнено распоряжение директора, и вышеперечисленные студенты вернутся в свои дортуары, он берет на себя всю ответственность в последствиях, принеся здесь и сейчас Большую магическую клятву. Теперь о последствиях. Если моей девушке Лили Эванс или моему другу Сириусу Блэку будет нанесен какой-либо вред, я объявлю войну всему дому Гриффиндора, включая членов семей студентов и преподавателей и бывших выпускников. Вы готовы, господин директор, стать причиной начала магической войны?
Судя по всему, директор не был готов к такому демаршу, а выступление Олега имело немалый вес, поскольку он говорил с Дамблдором, как глава Дома, а это не кот насрал. Однако и отступить Дамблдор тоже не мог, ведь и ему могли засчитать «прогиб». Судя по всему, директор не до конца понял, с кем имеет дело, хотя у него было время сделать домашнее задание. И угроза войны-вендетты оказалась для Дамблдора полной неожиданностью. Обычно такими словами не разбрасываются и угрозой кровной мести не шутят. Последствия, таким образом, могли быть катастрофическими. Но и поддаться страху перед лицом сотен свидетелей значило потерять лицо. Поэтому Дамблдор попробовал отступить, не отступая, то есть, используя свою обычную тактику, попросту всех заболтать, похоронив проблему под завалами гладких фраз. К его большому сожалению, Олега ему было не заболтать и не заткнуть. Другое дело, что начинать войну прямо здесь прямо сейчас было страшновато. Потери-то, если что, понесут обе стороны. Поэтому, послушав директора минут пять, - исключительно из вежливости, поскольку слушать там было, в сущности, нечего, - Олег предложил компромисс.
– Господин директор, - сказал он, - извините, что перебиваю. Но вопрос у нас не философский, а житейский. Просто для примера. Вот, скажем, вернется по вашему распоряжению мисс Эванс в свой дортуар, а у нее опять украдут защитные артефакты, да еще и побьют. Это значит, что мне придется покинуть на ночь замок и убить всех родственников той дуры, которая меня в прошлый раз плохо слушала. А слушать и понимать простые истины, вы уж извините, но на Гриффиндоре не умеют. Умрут ни в чем не повинные люди, но ни ДМП, ни Аврорат, ни Визенгамот даже «ну, ну, ну» сказать мне не смогут, потому что я в своем праве. Я лорд и я предупреждал. Вы об этом знаете, потому что знаете, а ваши маглорожденные ученики – нет. Они думают, что мои угрозы не на самом деле, а понарошку, и что я пойти на такое не рискну. Объясните им при случае, что это не так. Я со своей стороны зла никому не желаю и воевать ни с кем не хочу. Тем более не нравится мне убивать или калечить живых людей. Я хочу спокойно закончить школу и забыть этот ваш хваленый Хогвартс, как страшный сон. Однако не все мои хотелки сбываются, - такова жизнь, - поэтому предлагаю, чтобы, пока страсти не улягутся, выделить апартаменты для «неуживчивых» гриффиндорцев и слизеринцев в нейтральной зоне. Вам ведь это не трудно, профессор. Неиспользуемых помещений в замке много. Поживут какое-то время отдельно. Все уляжется, и они спокойно вернутся в свои дортуары.
Соглашаться сразу не комильфо, поэтому Дамблдор еще долго торговался с Олегом, но, в конце концов, вопрос решился миром. Рядом с их с Мод апартаментами открылись входы в еще несколько таких же двуспальных номеров, куда переехали Сириус и Лили, и все четыре слизеринца. Лили, на самом деле, жила с Олегом, а Сириус прочно прописался в спальне Мод, - что оказалось для Олега неожиданной новостью, - но формально у каждого из них была теперь своя комната или в мальчиковом «дортуаре», или в девочковом. И оставалось только гадать, зачем Дамблдору понадобился весь этот цирк с конями. Разве что, директор хотел продемонстрировать всем и каждому, какие суки эти аристократы, и какими чрезмерными правами и льготами они пользуются. Что ж, возможно, так все и обстояло, поскольку одним скандалом директор сплотил против
Олег решил выждать и посмотреть, как пойдут дела, а пока заняться делом. Тренировать Эванс он начал еще летом, но сейчас, когда у нее появилась особая мотивация, он удвоил усилия. Учил ее драться и колдовать, защищаться магией и без магии, и, разумеется, давать сдачи. Вскоре к тренировкам присоединилась и Лилина подружка по дортуару Марлин Маккинон. Сириус тренировался с Мод, но у них спарринги были совсем на другом уровне. Все-таки Блэки – это не просто темная семья, прежде всего, все они боевые маги. Кто-то лучше, кто-то хуже, но что-то умеют все. Из нынешних Блэков самой сильной была Бэлла. В принципе, она уже сейчас являлась состоявшимся боевиком. Сириус и Регулус до нее пока не дотягивали, но быстро прогрессировали. Северус был слабее всех, исключая двух гриффиндорок, но зато он был гениальным зельеваром. Для него они построили небольшую зельеварню в заброшенной за ненадобностью Озерной башне, где он и варил для своих друзей боевые элексиры и прочую полузапрещенную или вовсе нелегальную фигню. Ходить туда было далеко, но зато не по главным коридорам замка и без необходимости выходить наружу.
Подземный ход начинался недалеко от кухни и входа в гостиную барсуков и выводил прямо в цокольный этаж башни. Народ, если и ходил в ту сторону, то крайне редко, поскольку для того, чтобы пообжиматься или потрахаться не нужно было ходить так далеко. Весь четвертый этаж главного здания и большая часть пятого не использовались с начала двадцатого века, но домовики по-прежнему, - потому что не было другого приказа, - убирали там пыль и паутину, и мыли окна. В классах и кабинетах оставалась кое-какая мебель: столы, стулья, шкафы и табуретки. Владеющие трансфигурацией ученики шестого и седьмого класса вполне могли сделать себе кровать и даже застелить ее бельем, снабдив заодно подушками и одеялами. Ну, а тот, кто способен превратить, - пусть и всего на одну ночь, - стол и пару-другую стульев в комфортабельное ложе любви, всяко-разно сумеет запереть чарами дверь и поставить заглушку.
Конечно, коридоры главного здания ночами патрулировались, но по давней традиции «запечатанные» помещения не проверялись. Вернее, взрослые маги в них все равно заглядывали, чтобы негласно удостовериться, что секс добровольный, то есть по согласию. Однако в тот декабрьский вечер, - дело было накануне рождественских каникул, - патруль, возглавляемый тьютором с факультета Гриффиндор Марком Уэллером и ассистентом профессора Макганагал Иеремией Бентамом, отчего-то проигнорировал это правило, не проверив первые три класса на четвертом этаже. Зря они это сделали, но в тот момент идея показалась им правильной, - ведь добро всегда должно побеждать зло, - и они прошли мимо.
Эбур Гундберн был берсеркером, но главное в другом. Он был фаталистом, хотя и не знал этого слова. А вот Олег это слово знал и подходил к вопросу выживаемости несколько иначе. Он, разумеется, унаследовал от викинга бандитскую лихость и боевое безумие, но был согласен с тезисом, что береженого и бог бережет, и со временем научился даже смирять свой гнев и думать головой. Однако в одном он отличался от Эбура самым кардинальным образом. Ярл Гундберн никогда ни на кого не оглядывался, и не привык проявлять заботу о ком-либо, кроме себя, но и сам ни от кого не ждал помощи. А вот Олег принес с собой из параллельного будущего довольно сильную паранойю. Он физически не мог не оберегать близких ему людей, и не волноваться за них тоже не мог. Однако те же Белла и Мод умели позаботиться о себе сами, а вот Эванс – нет. За полгода нерегулярных занятий из правильной ведьмы боевого мага не вылепишь. Поэтому, и в особенности после того, как ее избили, паранойя Олега достигла максимума. И кроме того, он больше не доверял обычным средствам защиты. В конце концов, являясь боевым магом, он знал простой и безотказный способ справиться даже с самым сильным и хорошо экипированным противником. Оглушающий удар по голове, и в самом худшем случае у тебя есть минута-две, чтобы забрать у поверженного мага палочку и обыскать его на предмет поиска защитных и атакующих артефактов. И раз об этом знал он, следовало предположить, что другие маги тоже в курсе того, что даже нокаутирующий удар в челюсть способен обеспечить быструю победу почти над любым противником. Настоящего боевика так, разумеется, не схарчить, но Эванс ни разу не боевой маг. И поэтому однажды ночью, когда девушка заснула в его объятиях, он чуть прибавил ей крепость сна, и в течение следующего часа они с Мод в четыре руки наложили на нее полтора десятка крайне сложных и, в большинстве своем, неизвестных широкой общественности чар. Чары не кольцо или серьги, их не отобрать. Их даже заметить сложно, особенно если специально не искать. Однако эти «сигналки» и «сторожевики» интересны тем, что их крайне сложно обнаружить и почти невозможно заглушить. Даже если тебе точно известно, что на ком-то есть подобного рода чары, и ты по случаю можешь опоить этого человека чем-нибудь убойным, что способно развеять чужое колдовство, это не поможет, если чар будет достаточно много. Тут и блокирующие заклинания не справятся, потому что невозможно одним способом заставить одновременно замолчать полдюжины сигнальных чар, созданных шестью разными техниками. Паранойя, скажет кто-то, предусмотрительность – ответит Олег. И в тот раз все произошло как раз по такому крайнему «сценарию».
Первым ожил «Набат» - древние чары из гримуара Жиля де Ре. Очень мощные, грубые и сходу не обнаружимые. Когда-то такие «сторожевики» ставили на детей сеньоров, чаще, на девочек, но, правду сказать, пажи и оруженосцы тоже иногда носили на себе такую приблуду. Ее прелесть заключалась в том, что нет способа подавить «Набат» одним махом сразу вдруг, и призыв о помощи пробивал любые заглушки. Его Олег услышал первым, и дальше действовал на одних лишь боевых рефлексах. Вскочил с кровати, на которой валялся после тренировки с Сириусом и Регулусом, вбил ноги в кроссовки и, на ходу призывая в руку палочку, выскочил из спальни. В гостиной сидели девчонки, - Мод, Анника и Бэлла, - и ели клубнику под какое-то белое вино.