Беру тебя напрокат
Шрифт:
— Не знаю, — нагло вру я. — Не уверена.
Он подхватывает меня под мышки и рывком ставит на ноги.
— Ай! — нарочито взвизгиваю я. — Осторожней.
— Извини, — Петров хмурится и заботливо притягивает меня к себе. — Обопрись на меня.
В ту же секунду меня будто током ударяет. А может, не будто, а взаправду — статическое электричество еще никто не отменял. Я шарахаюсь от Петрова, как подстреленная:
— Не надо меня поддерживать. Нога у меня на месте, просто наступать больно.
К нам неторопливо
— Идти можешь? — спрашивает один довольно грубо. Кажется, его зовут Антон.
Я демонстративно делаю пару мелких шажков и корчусь от боли.
На лице Антона проступает недоверчивое выражение. Блин! Неужели у меня так плохо с артистизмом? Надо лучше стараться. Я быстрей делаю лицо несчастней и почти до крови закусываю губу.
— Бедняга! — искренне сочувствует Женька.
— Ага, и еще так не вовремя, — сокрушается Валера.
А Антон вдруг ухмыляется:
— Да ладно вам! Чего разнылись? Экскурсия автобусная — ходить особо не придется.
— А до автобуса я как, по-твоему, добраться должна? — моментально завожусь я. — Прыгая на одной ноге? И к тому же, нога болит, даже когда я ей не шевелю.
— Тебя надо показать врачу, — моментально напрягается Петров. На переносице у него проступает крохотная морщинка.
— Не надо, — недовольно фырчу я. — Мне достаточно покоя и мази от растяжений.
— Слушай, ну что ты как маленькая! — Злые глаза Антона превращаются в узкие щелочки. — Подождет твоя мазь. Надо хоть что-то совместное отснять сегодня. Дохромаешь уж как-нибудь до автобуса.
Петров испепеляет его взглядом:
— Уймись, Тоха. Нике нужен отдых. Ничего страшного не случится, если сегодня не будем снимать.
— Конечно! — подтверждаю я. — У нас еще целая неделя впереди. А сегодня я, пожалуй, проведу день в номере, чтобы не заработать себе какой-нибудь отек.
Парни поворачиваются к Женьке, а та вопросительно смотрит на меня:
— А мне-то что делать?
— Ты езжай-езжай! — киваю я и незаметно подмигиваю.
— О’кей! — разочарованно выдыхает Антон и смотрит время на айфоне. — Едем втроем. Нам, кстати, надо шевелить булками, если хотим успеть на экскурсию.
У меня моментально улучшается настроение.
— Хорошей поездки! — радостно щебечу я и разворачиваюсь, чтобы драматично хромать к лайнеру.
И в тот же момент Петров подхватывает меня на руки.
— Эй, ты что делаешь? — я хочу звучать возмущенно, но получается жалко и испуганно.
Петров загадочно улыбается и прижимает меня к груди. Прижимает так крепко, что мое сердце в панике пропускает пару ударов.
— Обними меня за шею, пожалуйста, — просит он, отводя глаза.
Опять, видимо, решил поиграть в рыцаря.
— Поставь меня обратно! — требую я, а голос так и пытается осипнуть от волнения. — Я лучше сама. Сама!
— Никитос, ты меня что —
Я с надеждой кошусь на Петрова, мысленно его гипнотизирую: «Ну давай, прислушайся к товарищу».
Бесполезно!
— Идите к автобусу без меня, — чеканит Никита. — Если опоздаю, догоню вас на такси.
Антон ничего не отвечает, но посылает Петрову весьма красноречивый взгляд. В нем так и читается: «Ну и дурак!»
— Я и правда могу сама, — блею я, когда Петров разворачивается и шагает к терминалу.
— Не сомневаюсь.
Я сдаюсь и таки обхватываю руками его шею. Прикосновения моих пальцев заставляют Никиту вздрогнуть. Хотя, может, мне это только мерещится. Все же в глубине души я хочу верить, что не только мне не по себе.
Всю дорогу до лифтов мы молчим. Я — потому что боюсь, что с моим телом снова сделается что-то не то, а Петров, наверное, старается не разговаривать, чтобы дыхание не сбилось. Тащить меня не так-то просто. Кто-то из стюардов предлагает ему помощь, но он отказывается.
Люди перед нами расступаются с улыбками. Не знаю точно, что у них в голове, но они явно думают, что я и Петров — пара. Смешно!
Когда я и Никита заходим в лифт, мне становится особенно не по себе. Нет, у меня нет клаустрофобии, просто с нами никто не решается ехать, и мы невольно остаемся одни. Я вдруг вся сосредотачиваюсь на ощущениях. С ужасом осознаю, что мое лицо прочно впечаталось в шею Петрова, а грудь так натерлась о его футболку, что вся горит. Но самое неприятное, что на меня снова накатывает та же самая слабость, что и утром. Опять чуть кружится голова, а мысли путаются.
Да сколько можно! Заколдованный этот Петров, что ли?
— Поставь меня, пожалуйста, на пол! — твердо говорю я, и в этот раз Никита подчиняется. Наверное, устал.
Я приземляюсь на одну ногу и так и застываю в позе фламинго:
— Спасибо за помощь. Очень тебе признательна, но…
Петров с изумлением глядит вниз:
— Погоди, а ты разве не правую ногу подвернула?
Я спохватываюсь и с невозмутимым видом меняю ноги. Как говорит папа, в любой непонятной ситуации главное — делать вид, что все идет так, как нужно.
Петров поднимает глаза, и наши взгляды опять встречаются. Меня будто парализует, вот честно. Все же есть у этого гада какая-то харизма, есть! И роль ведущего он точно получил благодаря ней, а не взяткам и связям.
— Извини еще раз за утро, — тихо говорит Петров, и вид у него становится слегка обескураженный.
Я тут же отворачиваюсь:
— Проехали.
Мне вдруг кажется, что в лифте не хватает воздуха. К счастью, в этот самый момент мелодичный женский голос из динамика сообщает, что мы достигли восьмой палубы. Двери лифта медленно открываются.