Беседы о диалектике
Шрифт:
Сын. Что же заставило химиков вдруг переменить свое отношение к весам и ведрам?
Отец. Ты думаешь, может быть, что это было потребностью их духа? Нет, это сделала за них человеческая практика. Ты вот сейчас, чтобы разжечь костер, дул изо всех сил на тлеющий уголек, он и разгорелся. Почему? И в кузнице издавна существовали кузнечные мехи, чтобы раздувать огонь. В чем же был их секрет? А ведь металлургия стала играть все большую роль в хозяйственной деятельности. Качественный подход был очень ограничен и, как я уже тебе сказал, не давал возможности ответить на вопрос, какие вещества проще, а какие сложнее в химическом отношении. Более того, он не давал возможности выяснить роль воздуха в металлургическом производстве и вообще открывать и изучать отдельные газы. Ведь газы не имеют постоянной формы, они легко смешиваются между собой в однородные смеси, каким, ты знаешь, является и воздух. Многие газы бесцветны, не имеют вкуса и запаха, так что их очень трудно отделять друг от друга и различать между собой. Самые жизненно важные простые (или элементарные) газы — кислород, азот и водород — долгое время не могли быть открыты, пока люди пользовались лишь качественными
Сын. Как же это произошло?
Отец. Я тебе говорил, что когда среди всего необъятного множества различных свойств веществ были выделены такие, которые оказались общими для всех тел, то сами тела можно было сравнивать друг с другом с точки зрения значения этих свойств. Возьми в одну руку камень, а в другую носовой платок. Что ты можешь сразу же сказать о них?
Сын. Ну, конечно, что камень тяжелее, а платок — легче.
Отец. Верно. Но что ты сделал, когда сказал это? Ты сравнил оба тела — камень и платок — по их весу, по массе, отвлекаясь от всех других их свойств. Ведь для того, чтобы сказать: камень тяжелее, платок легче, — тебе не нужно думать о том, что камень темного цвета, а платок белый, что камень твердый, а платок мягкий, что камень минерального происхождения, а платок сделан из растительного материала и т. д. Такие свойства обоих тел, как и все остальные их свойства, тебе не нужны сейчас, более того, они тебе только помешали бы, если бы ты их стал учитывать в своем уме. Напротив, ты от них отвлекся и оставил в поле зрения только одно: их вес. И тогда ты мог определить — одно тело тяжелее другого. Ведь так это было, не правда ли?
Сын. Совершенно верно. Как странно, что иногда даже не задумываешься над тем, что производишь в своем уме, а оказывается, что совершается у тебя сложный мыслительный процесс.
Отец. Вот такой процесс и привел к тому, что вслед за категорией качества возникла категория количества. На первый взгляд она была прямо противоположного характера. Ведь качество, как мы с тобой видели, есть такая определенность вещи, которая выражает ее своеобразие и совпадает с самой данной вещью. А количество — наоборот: надо отвлечься от всего своеобразия вещей и сравнивать их только по значению одного какого-либо общего для них свойства, например, веса или объема. Поэтому количество выступает как такая определенность вещи, которая безразлична (или, как говорил Гегель, равнодушна) к самой вещи (к явлению, к «бытию»).
Сын. Словно человеческая мысль перешла к прямой противоположности тому, что заключалось в категории качества!
Отец. Да, это было как бы отрицание прежнего качественного подхода. И как обычно, метафизика попыталась остановить движение человеческого познания и всей науки на этой ступени. Она объявила достойной изучения лишь количественную сторону вещей и явлений, утверждая, что качественная сторона не представляет для науки важного значения, более того, что ее вообще не существует. Качество было объявлено нацело сводящимся к количеству. Это был такой же механицизм, как и тот, который сводил все свойства и отношения вещей только к механическим.
Сын. Но разве нельзя было избежать таких крайностей? Разве нельзя было сразу же вводить количественные методы не вместо качественных, а наряду с ними и в дополнение к ним?
Отец. Конечно, можно. Но для этого надо было мыслить диалектически, а не метафизически. Ученые же того времени, как правило, мыслили, увы, метафизически, а потому и бросались из одной крайности в другую. Но не думай, что это задержало развитие науки. Ни в коей мере. Ломоносов один из первых понял значение количественного метода в химии. Он говорил, что все в природе распределено согласно мере, весу и числу. Позднее ту же мысль высказывал и английский ученый Генри Кавендиш, открывший водород. Но Ломоносов не только говорил, но и делал. В первой русской химической лаборатории, которую он создал в 1748 году в Петербурге, он организовал весовую комнату с весами и ввел весы в практику химических исследований в качестве одного из главных приборов. С помощью весов он открыл первый закон химии — закон сохранения веса (или массы) вещества при химических превращениях: он прокаливал в запаянном сосуде металл и получил белый порошок его окиси. Но общий вес при этом не изменился. Значит, сумма весов исходных веществ (металла и воздуха) до реакции и сумма весов полученных после реакции продуктов сохранилась одной и той же. Это и был закон сохранения веса химически взаимодействующих веществ. Позднее независимо от Ломоносова этот же закон открыл Лавуазье.
Сын. Ты сказал, что с помощью количественного способа химики открыли различные газы. Как это произошло?
Отец. Первое открытие сделал шотландский химик и физик Джозеф Блэк. В 1754 году он открыл «связанный воздух» (углекислый газ). Ты, наверное, знаешь, что если сильно прокаливать обычный мел, то из него можно получить негашеную известь. Наоборот, из негашеной извести можно обратно получить мел, если на нее воздействовать углекислым газом (или, как тогда говорили, «испорченным воздухом»). Допустим, что мы взяли 100 весовых частей мела. После его прокалки останется 56 весовых частей извести. Куда же делись 44 части? Этот вопрос и задал Блэк и ответил на него так: столько весит «испорченный воздух», который ушел из мела при его прокалке. Значит, газ («воздух») может входить в соединение с твердым телом (известью) и образовывать новое твердое тело (мел). Поэтому углекислый газ Блэк назвал «связанным воздухом». Обрати внимание: этот газ (особый вид «воздуха») был открыт только по разности весов: 100 весовых частей мела минус 56 весовых частей извести равно 44 весовым частям «связанного
Сын. Выходит, что между качеством и количеством есть какая-то связь, а не только одно то, что количественный подход отвлекается от качественного, а категория количества безразлична («равнодушна») к самим вещам и явлениям, к их качеству?
Отец. Действительно, безразличие количества по отношению к качеству вещей и явлений имеет свою границу, и, переходя эту границу, мы обнаруживаем теснейшую связь в единстве обеих сторон вещей и явлений — качественной и количественной. Поэтому и обе категории — качество и количество — также обнаруживают свою взаимную связь и нераздельность. Но об этом поговорим с тобой вечером, а сейчас я хочу только обратить твое внимание на то, что обе эти категории действительно являются двумя ступеньками, по которым движется человеческое познание. Если качество выражает самую начальную ступень, то количество — следующую за нею, более высокую ступень. Ведь для того, чтобы отвлекаться от чего-нибудь, надо, чтобы это что-нибудь уже было известно, было установлено и познано. Нельзя же отвлекаться от чего-то еще неизвестного, непознанного. Значит, сначала надо было установить, что такое данная вещь или данное явление, в чем заключено их качество, а затем научиться отвлекаться от этого их качества и сравнивать разные вещи и явления по какому-либо одному, общему для них свойству. Такое сравнение и давало возможность отвечать на вопросы: больше — меньше, дальше — ближе, тяжелее — легче, быстрее — медленнее и т. д. Но повторяю: подобное отвлечение от качества при количественных исследованиях всегда может осуществляться безболезненно лишь до поры до времени. За некоторым же пределом обнаружится, что дальше отвлекаться уже нельзя, что количественные изменения влекут за собой (вызывают) качественные изменения, а потому противопоставление количества качеству носит не абсолютный, а только сугубо относительный характер. Об этом-то мы и поговорим вечером. А сейчас — в путь!
Беседа 9 (вечерняя)
КАТЕГОРИЯ МЕРЫ
Сын. Отец, посмотри, какая радуга после дождя. Она, словно волшебный мост, перекинулась с одного края земли на другой.
Отец. Хорошо, что ты обратил на нее свое внимание. Спору нет, она прекрасна. Но она интересна не только своей красотой. Ты видишь, какие цвета в ней чередуются?
Сын. Да, вижу. Это семь цветов солнечного спектра: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий и фиолетовый.
Отец. А за этими цветами, по краям радужной полосы, ты не видишь других каких-нибудь цветов?
Сын. Нет, не вижу. По краям радужной полосы стоял с одного края красный цвет, а с другого — фиолетовый. И на них радуга кончается.
Отец. Нет, не кончается; кончается лишь способность нашего глаза различать цвета видимого солнечного спектра. Эти спектральные цвета от красного до фиолетового — качественно различные образования, которые наш глаз хорошо различает. Но у каждого такого цвета есть своя количественная характеристика. Еще Ньютон при помощи призмы разложил белый солнечный свет и показал, что он состоит из отмеченных семи чистых спектральных цветов. Одним из количественных приемов в физике было измерение температуры тел с помощью термометра, который тебе хорошо известен. Когда с помощью маленького термометра стали измерять температуру в каждом из цветов белого света, разложенного на отдельные цвета, то оказалось, что температура последовательно повышается при переходе от фиолетовой части солнечного спектра к его красной части. Но самое удивительное было то, что, когда термометр был помещен на то место, которое находится за красной полосой спектра, то термометр показал, что здесь температура возросла вполне правильным образом еще больше, чем в красной части спектра. Значит, здесь существуют лучи, невидимые для нашего глаза, и эти лучи оказывают соответствующие действия на физический прибор и обнаруживают этим свое присутствие. Такие лучи были названы тепловыми, или инфракрасными (то есть предшествующими красным лучам). Точно так же за другим краем солнечного спектра были обнаружены по способности производить химические действия химические, или ультрафиолетовые лучи (то есть следующие за фиолетовыми). Они также являются невидимыми для нашего глаза, и тем не менее они существуют и обнаруживают свое присутствие. Значит, в физике, как и в химии, количественное исследование помогало открывать новые качественные образования, которые без такой помощи оставались неизвестными людям. Вот и выходит, что радуга вовсе не кончается на тех цветах, какие мы видим своим глазом… Сейчас мы подошли с тобой к очень важному вопросу, а именно, к выяснению того, как соотносятся между собой качество и количество, а значит, качественная и количественная стороны вещей и явлений. Раньше я говорил тебе, что в противоположность качеству количественная определенность, или количество, ведет себя поначалу, как только мы с ним столкнемся, как безразличная к самим вещам и явлениям («бытию»). Это значит, что вещь может иметь различные количественные определения, например, быть больше или меньше, теплее или холоднее, тяжелее или легче, оставаясь вместе с тем той же самой вещью. Вот у нас на костре греется вода. Ты взял ее из холодного родника, сейчас она стала уже теплой, а будет скоро еще горячей. Это потому, что она все время постепенно нагревалась. До каких пор ты будешь ее нагревать?
Сын. Ты это сам знаешь: пока она не закипит.
Отец. Конечно, я это знаю, но я хочу, чтобы ты понял это не только как путник, жаждущий выпить горячего напитка, но как философ, способный размышлять над тем, что вокруг него делается и что делает он сам. Так вот, когда вода закипит и вся выкипит, она перестанет уже быть жидкостью, способной капать (образовывать капли), течь по наклонной плоскости и т. д. Из этого своего качественного состояния она при кипении внезапно во всем своем объеме начинает переходить в другое состояние — в парообразное, и ты видишь, как образуются повсюду в кипящей воде пузырьки пара. Значит, из одного своего качества вода переходит в другое качество — быстро и бурно. Почему же это происходит?