Беседы о диалектике

Кедров Бонифатий Михайлович

Сын. Потому что я ее все время нагревал на огне?

Отец. Но ведь все это время она оставалась жидкой и не бурлила! А когда она нагрелась до кипения, то перестала оставаться жидкой. О чем же это говорит?.. Да о том, что только до поры до времени, то есть только до определенного момента, количественные изменения (повышение температуры) не влияли существенным образом на качественное состояние вещи (в данном случае — воды как жидкости). Вернее сказать, они влияли, но не вызывали изменения самого качества: качество воды как жидкости оставалось все время одним и тем же. Но, достигнув точки кипения, те же самые количественные изменения (дальнейшее нагревание путем притока тепла) вызвали уже исчезновение старого качества (жидкости) и появление нового качества (пара) не только с поверхности воды, но и во всем ее объеме. Значит, здесь, в этой точке, обнаружилась глубокая связь между количественными и качественными изменениями.

Сын. В чем же состоит эта их связь?

Отец. В том, что ниже точки кипения вода существует

при обычных условиях как жидкость, а выше ее — как пар. В самой же точке кипения оба качественных агрегатных состояния воды примыкают друг к другу: здесь происходит переход от одного качества к другому, превращение старого качества в новое под влиянием количественных изменений (нагревания воды). Гегель это назвал переходом количества в качество. Это надо понимать так, что каждое качество имеет свои количественные границы: пока эти границы не достигнуты, оно сохраняется, так что в этих границах количественные изменения выступают пока как безразличные по отношению к качеству, как не вызывающие его изменение. Когда же такая количественная граница достигнута, то начинается переход в область другого качества и количество обнаруживает, что оно вовсе не безразлично к качеству, а находится с ним в единстве. Такое их единство Гегель назвал мерой. Область меры каждой вещи или явления — это та область, в которой существует данное качество при любых количественных значениях свойств вещи. Границами меры служат такие количественные характеристики вещи или явления, при которых данное качество существовать уже не может и превращается в другое качество.

Сын. Для воды мне это понятно. А вот как это обстоит в случае радуги, я объяснить не смог бы.

Отец. Сегодня беседу мы начали с цветов радуги и с разговора о механистах. Ты уже знаешь, что свет — это колебания, которые свершаются в электромагнитном поле с определенной частотой. Чем чаще происходят эти колебания, тем короче у них волна. Если волна очень короткая, мы ее не видим. Так это есть у волн ультрафиолетовых лучей. Теперь начнем мысленно увеличивать длину волны или, что то же самое, уменьшать число колебаний в единицу времени. С определенного момента этих количественных изменений в частоте колебаний и в длине волны света мы попадаем в полосу видимого нам спектра этих колебаний, а именно в область фиолетовых лучей. Следовательно, количество здесь перейдет в качество, то есть вызовет переход из области ультрафиолетовых лучей в область фиолетовых, из области невидимых лучей в область видимых. Смотри, по земле ползет муравей. Для него нет этого перехода, потому что он «видит» химические или ультрафиолетовые лучи, «видит» в смысле различает, обнаруживает их своими органами чувств. А человек — нет. Поэтому, когда длина волны начинает увеличиваться, человек вдруг сразу начинает замечать, видеть фиолетовые лучи. Они существуют как особое качество лишь в определенных количественных границах: пока эти границы не достигнуты, не перейдены, мы видим фиолетовый цвет. Если число колебаний станет больше верхнего предела для этого цвета, цвет исчезает и мы оказываемся в области ультрафиолетовых лучей. Если же число колебаний станет меньше нижнего предела, то фиолетовый цвет перейдет в синий. Область, в которой фиолетовый цвет существует, есть область его меры как единства качественной и количественной его определенностей, или его качества и количества. Наше же зрение воспринимает колебание электромагнитного поля в этих пределах как ощущение фиолетового цвета. Это ощущение есть наше собственное видение света, которое вызвано объективно существующим качеством — лучами света с определенным числом колебаний в единицу времени и с определенной длиной волны. Ленин поэтому назвал ощущение субъективным (то есть в нас самих возникающим) образом внешнего, объективного (то есть независимо от нас существующего) мира с его вещами и явлениями.

Сын. А механисты во всем видят только чисто количественные изменения и не признают никаких качественных различий? Ведь так ты говорил?

Отец. Да, их взгляды именно таковы, как ты их сейчас охарактеризовал. Для них объективно, независимо от нас существуют только количественные отношения вещей и явлений, количественные их определенности, например, только числа колебаний или длины волн. По мы воспринимаем эти количественные различия так, что одни из них нам представляются одним качеством, потому что они в нас вызывают одни ощущения (например, ощущение красного цвета), другие — ощущения иного рода (скажем, синего цвета). Но, говорят механисты, все это нам только представляется так, а на самом деле ничего такого не существует, нет ни красного,' ни синего, а есть только длины волн и числа колебаний. То же самое и в отношении звуков. Музыка и голоса звучат для нас только потому, что наше ухо способно улавливать колебания воздушных волн определенной частоты, а в самой природе, дескать, все молчит, и существуют лишь одни воздушные колебания с разными частотами и длинами волн. Одни мы слышим, а другие нет, а именно: мы слышим лежащие в количественных пределах, на которые рассчитано наше ухо, а не слышим те, которые выходят за эти пределы.

Сын. Скажи, отец, а можно ли дать сравнительную характеристику количественных и качественных изменений, основываясь на том, как они протекают?

Отец. Можно, если только все время при этом помнить, что строгое противопоставление их невозможно, поскольку в жизни они переплетаются между собой. Количественные изменения являются незначительными, неглубокими, некоренными; поэтому протекают они постепенно, медленно, скрытно и незаметно, спокойно, плавно

и непрерывно, подобно тому, как ты их наблюдаешь, когда греешь воду. Только термометр покажет тебе, что вода нагрелась еще на один градус. Весь процесс количественных изменений протекает скрытно и ровно, без каких-либо резких потрясений, как процесс непрерывный, в течение которого монотонно происходят температурные изменения в нагреваемой жидкости. Но вот когда добавится последнее (последнее в рамках данной меры) количественное изменение соответствующего свойства (например, добавится последняя порция тепла к нагревающейся воде), в результате чего будет достигнута граница меры, — все предшествующие количественные изменения внезапно сложатся, суммируются и в своем итоге вызовут качественное изменение. А оно является крупным, глубоким и коренным; поэтому в противоположность количественным изменениям оно протекает быстро, явно и заметно, бурно, резко и скачкообразно, словно предшествующая непрерывность количественных изменений внезапно прерывается. Поэтому переход количества в качество протекает как «перерыв постепенности». И это ты сам видел, когда довел воду до кипения: она внезапно забурлила, и ее кипение протекало заметно и явно, как резкий и быстрый переход жидкости в пар.

Сын. Я вот тут успел записать твои слова в виде двух рядов признаков того, как протекают те и другие изменения: сверху — признаки количественных (незначительных, неглубоких, некоренных); снизу — качественных (крупных, глубоких, коренных): постепенно медленно скрытно спокойно плавно непрерывно внезапно быстро явно бурно резко скачком.

Отец. Да, но повторяю, так получится, если оба рода изменений просто сопоставить между собой или противопоставить друг другу. Но потом мы с тобой увидим, что раз количество переходит в качество, то и соответствующие их характерные черты превращаются одни в другие и лишаются своего полярно-противоположного характера.

Сын. Я слышал раньше о софизмах древних мудрецов, и в этих софизмах, как мне помнится, использовалось что-то похожее на то, как меняется количество и качество. Но они производили впечатление какой-то уловки и хитрости, как это бывает в фокусе или в хитро придуманной задачке. Все как будто правильно, а неизвестно откуда выскакивает чертик.

Отец. Да, но только фокусы и задачи придумываем мы, люди, а здесь хитрости строит нам сама жизнь, сама природа. И она улавливает в свои сети людей, не умеющих мыслить диалектически. Вот возьми софизм с кучей: одно зерно — не куча? Конечно, нет. Добавим второе. И это — не куча. Верно. Добавим третье, четвертое и т. д., будем повторять много раз однообразным, монотонным образом такую операцию, добавляя каждый раз одно зерно и спрашивая: это куча или нет? И вот, хотя у нас образовалась уже явно и заметно куча зерен, мы отвечаем: нет, не куча. Но это уже неверно! А если спросить: с прибавлением какого по счету зерна образовалась куча, то установить этого нельзя. Точно так же, идя в обратном порядке, убирая из кучи каждый раз по одному зерну, ты дойдешь до двух-трех зерен и будешь каждый раз говорить, что куча осталась. Значит, ты не можешь уловить тот момент, когда из зерна образуется куча или, наоборот, куча исчезает. Это и есть та хитрость, или уловка, которую подстраивает нашему уму природа: количественные изменения протекают постепенно, незаметно, скрытно — «по зернышку», но они несут в себе предпосылку глубокого, коренного, качественного изменения, а оно протекает явно, заметно и резко: не было кучи и вдруг появилась! Или — была куча и вдруг исчезла!

Сын. Но как же все-таки это получается?

Отец. Все дело в том, что, суммируясь, складываясь, количественные изменения вызывают изменение качества. Иногда процесс протекает так, что такое суммирование происходит в одной точке, как в случае кипения воды. Но ведь, чтобы нагреть воду на последний градус, нужно было нагреть ее на все предшествующие градусы, и последний градус только потому приводит к кипению воды, что в этот момент происходит суммирование всех предшествующих количественных (тепловых, температурных) изменений, которые совершались при нагревании воды. Но суммирование может происходить и не обязательно в одной точке, а захватывая целую переходную полосу как в случае с кучей: между одним понятием отдельного зерна и понятием кучи лежит переходная область, где и совершается превращение количества в качество.

Сын. Значит, границу между двумя мерами не обязательно представлять в виде резкой линии, наподобие границы между двумя государствами: с одной ее стороны одно государство, с другой — другое. Сделай только один шаг, и ты из одного государства попадаешь в другое.

Отец. Да, границей может служить и целая область, подобно тому, как между двумя континентами границей служит море, например, Средиземное: северным краем этого моря являются берега Европы, южным — Африки. Но к вопросу о границах между двумя мерами мы еще вернемся, когда будем беседовать с тобой о скачке.

Сын. Чем же объясняется, отец, что я делаю ошибку, когда говорю, что кучи еще нет, когда она уже есть, или — что куча еще есть, когда ее уже нет?

Отец. Это обычно происходит оттого, что ты следишь только за одними количественными изменениями, а они протекают незаметно и монотонно — ты идешь за ними и незаметно пройдешь эту переходную область, все время повторяя: кучи нет, когда куча у тебя уже перед глазами, или что куча есть, когда осталось всего одно зерно. Диалектика же учит, что надо всегда следить за обеими сторонами процесса, то есть не только за постепенно протекающими количественными изменениями, но и за появлением коренных, качественных различий: есть куча или ее нет.