Беседы об искусстве (сборник)
Шрифт:
I
Накануне вернисажа я встретил Огюста Родена в салоне Soci'et`e National. Его сопровождали два его бывших ученика, ныне сами ставшие мэтрами: превосходный скульптор Бурдель [140] , выставивший в этом году свирепого «Геракла», поражающего стрелами птиц Стимфалийского озера, и Деспио [141] , известного мастера бюстов, отмеченных утонченным вкусом.
Все трое стояли перед скульптурным изображением бога Пана [142] , которому Бурдель, повинуясь фантазии художника,
140
Бурдель Эмиль Антуан(1861 – 1929) – скульптор, ученик и помощник Родена.
141
Деспио Шарль(1874 – 1946) – скульптор, художник-портретист.
142
«Пан»– этюд Э. Бурделя (1909; камень).
– Но вам именно так и следовало его представить. Кроме того, Микеланджело наделил похожими рогами своего «Моисея» [143] . Они служат эмблемой всемогущества и всезнания, и я весьма польщен вашим подношением.
Поскольку наступил полдень, мэтр пригласил нас позавтракать в каком-нибудь ресторане по соседству.
Мы вышли и оказались на Елисейских полях.
Под свежей и терпкой зеленью каштанов тянулись сверкающие вереницы автомобилей и экипажей – истинный блеск парижской роскоши предстал в своем наиболее ярком и влекущем обрамлении.
143
«Моисей»– статуя предводителя израильских племен (согласно Ветхому Завету, бог Яхве поручил Моисею вывести иудеев из Египта) работы Микеланджело.
– Где же нам поесть? – воскликнул Бурдель с комичной обеспокоенностью. – В ресторанах такого полета обычно прислуживают метрдотели во фраках, а я не переношу этого – просто робею в подобном окружении. По мне, так нам, скорее, пристало устроиться среди кучеров.
Деспио тотчас откликнулся:
– Ну уж там-то точно кормят получше, чем в таких роскошных местах с их замысловатыми блюдами. Ты ведь это втайне подразумевал, Бурдель? За твоими притворно-скромными запросами на самом деле кроются гурманские наклонности.
Роден добродушно позволил увлечь себя в маленький трактир неподалеку от Елисейских полей. Мы облюбовали уютный уголок и расположились со всеми удобствами.
Деспио, отличавшийся веселым и задиристым нравом, сказал Бурделю, передавая ему блюдо:
– Бери, Бурдель, хоть ты и не заслуживаешь, чтобы тебя кормили, ведь ты художник, иными словами, человек бесполезный.
– Прощаю тебе эту дерзость, – откликнулся Бурдель, – ведь сказанное в равной степени относится и к тебе.
Несомненно, подчиняясь внезапно нахлынувшему пессимизму, он добавил:
– Впрочем, я не буду тебя опровергать, мы и вправду ни на что не годимся.
Когда мне вспоминается отец – он обрабатывал камень, – я говорю себе: вот у него была специальность, необходимая для общества. Он готовил каменные плиты для постройки зданий. Так и вижу своего старика, старательно выпиливающего камни по размеру, зимой и летом на ветру в карьере. Он был работяга, каких уже не встретишь.
А вот я… мы, зачем мы нужны окружающим? Мы фокусники, шарлатаны, химерические персонажи, забавляющие публику
II
Роден возразил:
– Мне кажется, наш Бурдель не верит ни одному сказанному им слову. Что до меня, то мое мнение в корне отличается от уже прозвучавшего. Я считаю, что художники – это наиболее полезные люди.
Бурдель разразился смехом:
– Вас ослепляет любовь к вашей профессии.
– Нисколько, так как мое суждение основано на весьма солидных доводах, которыми я могу поделиться с вами.
– Что ж, мэтр, мне не терпится узнать их.
– Выпьем в таком случае немного вина, рекомендованного нам хозяином. Это приведет вас в лучшее расположение духа. – Наполнив наши бокалы, Роден сказал: – Первое замечание: задумывались ли вы, что в современном обществе художники, я хочу сказать, настоящие художники – это почти единственные люди, которые занимаются своим ремеслом с удовольствием?
– Это точно, – воскликнул Бурдель, – работа – это вся наша жизнь! Но из этого не следует, что…
– Постойте! Более всего, как мне кажется, нашим современникам недостает любви к своей профессии. Они выполняют свою работу с отвращением. Они намеренно халтурят. И так дело обстоит повсюду, от верха до низа социальной лестницы. Политики усматривают в своих обязанностях лишь средство извлечения материальной выгоды, пренебрегая тем удовлетворением, которое некогда получали великие государственные деятели, умело управлявшие делами страны.
– Промышленники, вместо того чтобы поддерживать честь своей фирмы, ищут лишь наживы, ухудшая, фальсифицируя свои изделия; труженики, с большим или меньшим основанием питающие враждебность к владельцам предприятий, работают спустя рукава. Кажется, что ныне почти все рассматривают работу как неприятную необходимость, проклятое ярмо, тогда как для нас она составляет смысл бытия и счастье.
Впрочем, не стоит заблуждаться, что так было всегда. Большая часть творений прошлого – мебель, утварь, ткани – свидетельствует о добросовестности изготовления.
Человеку столь же свойственно работать хорошо, сколь и дурно; я даже думаю, что первое перевешивает, так как более соответствует человеческой натуре. Но он внимает и добрым, и скверным советам и в настоящий момент отдает предпочтение скверным.
А между тем, насколько было бы счастливее человечество, если бы работа, вместо того чтобы являться расплатой за существование, стала бы его целью!
А чтобы сия волшебная перемена стала возможной, людям достаточно было бы следовать примеру художников или, лучше, самим сделаться художниками (я беру это слово в самом широком смысле – теми, кто получают удовлетворение от того, что они делают). Остается только желать, чтобы в каждом ремесле были свои художники, чтобы художник-плотник был счастлив, пригоняя шип в паз, чтобы художник-каменщик с любовью гасил известь, чтобы ломовой извозчик с гордостью ухаживал за своими лошадьми, а не давил бы прохожих. Не правда ли, возникло бы идеальное общество?!
Как видите, художники могут преподнести остальным необычайно плодотворный урок.
– Отлично сказано в защиту, – заметил Деспио. – Бурдель, я беру свои слова назад, ты достоин пищи. Прошу тебя, возьми еще спаржи.
III
Я обратился к Родену:
– Мэтр, вам, вне всякого сомнения, присущ дар убеждения. Однако вообще зачем надобно доказывать полезность художников? Разумеется, их страстное отношение к работе могло бы, как вы это показали, послужить благотворным примером. Но выполняемая ими работа, бесполезная сама по себе, разве не является ценной в наших глазах?