Бешенство
Шрифт:
— Но гормональная схема не упоминается в карте.
Брэйс задумался.
— Это ведь странно, верно? Заказывать все эти тесты, несмотря на то, что Гарри не включен в протокол.
— Возможно, Казаркин Холм подбрасывает деньжата диагностическому центру. Такой эндокринный анализ наверняка стоит несколько тысяч долларов.
— Его заказывал Валленберг?
— В отчете из лаборатории не сказано.
— Посмотрите в направлениях. Сравните даты.
Она отыскала раздел, озаглавленный «Направления». Эти странички были
— Так, на первый эндокринный набор направил Валленберг. Второй подписан тем самым парнем с неразборчивым почерком. Доктором Грили, если это действительно он.
— Зачем ЛОРу направлять на эндокринное обследование?
Тоби просмотрела остальные направления.
— Вот опять эта подпись, дата — два года назад. Он назначил предоперационный валиум и транспортировку в Центр хирургии Ховарт в Уэллесли на шесть часов утра.
— Перед какой такой операцией?
— Мне кажется, здесь написано «искривление носовой перегородки». — Вздохнув, Тоби закрыла карту. — Все равно ничего не понятно, а?
— Значит, можно идти? Грета небось уже дуется на меня.
Тоби разочарованно отдала ему карту.
— Извините, что вытащила вас в такое время.
— Э-э, ну, я и сам не пойму, как согласился на это. Но вам теперь не особенно нужна карта Парментера, так ведь?
— Только если вы сможете ее найти.
Роби сунул карту Гарри Слоткина на место и захлопнул ящик.
— Сказать по правде, Харпер, это не входит в список моих первоочередных задач.
В гостиной горел свет. Когда Тоби подъехала к стоявшему возле дома «Саабу» Джейн Нолан, она увидела мягкий свет, пробивавшийся сквозь шторы, и силуэт женщины у окна. Такое вселяющее надежду зрелище — фигура у окна, неусыпный часовой, глядящий в темноту. Это значит, кто-то ждет дома.
Войдя в дом, Тоби заглянула в гостиную:
— Я вернулась.
Джейн Нолан отошла от окна, чтобы собрать журналы. На диване лежал «Нэйшнл инквайер», раскрытый на развороте с заголовком «Шокирующие предсказания». Джейн быстренько закрыла его и повернулась к Тоби, смущенно улыбаясь.
— Мои ночные забавы. Я знаю, что следовало бы развивать ум более серьезным чтением. Но, по правде говоря, не могу устоять, когда вижу на обложке Дэниела Дэй-Льюиса. — Она продемонстрировала таблоид.
— Я тоже, — призналась Тоби.
Они засмеялись — приятно осознавать, что некоторые причуды характерны для всех женщин.
— Как прошел вечер? — осведомилась Тоби.
— Очень хорошо. — Джейн повернулась и быстро поправила диванные подушки. — Мы поужинали в семь, и она прекрасненько все слопала. Затем я сделала ей ванну с пеной. Хотя, наверное, не нужно было, — с сожалением добавила она.
— Почему, что случилось?
— Ей так понравилось, что она не хотела выходить. Пришлось сначала спустить воду.
— По-моему, я
— О, это выглядит очень забавно. Она кладет пену себе на голову, а потом сдувает ее. Вы, наверное, уже видели беспорядок на полу. Это все равно, что смотреть на играющего ребенка. В некотором смысле так и есть.
Тоби вздохнула:
— И этот ребенок с каждым днем становится все младше.
— Но она такой милый ребенок. Мне приходилось работать с альцгеймеровскими пациентами, которые были весьма неприятны. Которые, старея, становились противными. Я думаю, ваша мама такой не будет.
— Не будет, — улыбнулась Тоби. — И никогда не была.
Джейн собрала остальные журналы, и Дэниел Дэй-Льюис исчез в ее рюкзачке. В стопке был и экземпляр «Современной невесты». Журнал для мечтательниц, подумала Тоби. Судя по резюме, Джейн была не замужем. Тридцатипятилетняя Джейн походила на многих других знакомых Тоби — одинокая, но не потерявшая надежды. Обеспокоенная, но не отчаявшаяся. Таким женщинам приходится довольствоваться фотографиями темноволосых кинокумиров, пока в их жизни не появится мужчина из плоти и крови. Если вообще появится.
Они подошли к входной двери.
— Значит, вы считаете, что все в порядке, — сказала Тоби.
— О да. Мы с Элен прекрасно поладили. — Джейн открыла дверь и остановилась. — Чуть не забыла. Звонила ваша сестра. И еще какой-то мужчина из судмедэкспертизы. Сказал, что перезвонит.
— Доктор Дворак? Он не сказал, чего хочет?
— Нет. Я сообщила, что вы будете позже. — Она улыбнулась и помахала рукой. — Спокойной ночи.
Тоби заперла дверь и пошла в спальню, чтобы позвонить сестре.
— Я думала, у тебя выходной, — сказала Вики.
— Так и есть.
— И удивилась, когда трубку сняла Джейн.
— Я попросила ее посидеть несколько часов с мамой. Знаешь, мне все же хочется побыть вне дома хотя бы один вечер за полгода.
Вики вздохнула:
— Ну вот, опять дуешься.
— Ничуть.
— Да ладно, я слышу. Тоби, я знаю, что ты прикована к маме. Знаю, что это кажется несправедливым. Но мне-то что делать? У меня дети, от которых голова кругом. У меня работа, да еще большая часть забот по дому. Я с трудом барахтаюсь.
— Вики, это что, соревнование — кто больше страдает?
— Ты понятия не имеешь, что такое дети.
— Пожалуй, нет.
Повисла долгая пауза. И Тоби подумала: «Я не имею понятия, потому что мне никогда не предоставлялась такая возможность». Но она не могла винить за это Вики. Собственное честолюбие заставило ее сосредоточиться на карьере. Четыре года в университете, три года в ординатуре. Не было времени на романы. А затем у Элен начались нарушения памяти, и к Тоби постепенно перешла ответственность за мать. Это не было запланировано. Этот путь она не выбирала сознательно. Просто жизнь так сложилась.