Бешеный куш
Шрифт:
— Ой, Джефф… Я же первый раз выхожу в океан на яхте.
— В таком случае это дело надо обмыть. — Подождав, пока на борт перейдут Феро и Стюарт, Баркли добавил: — И еще полагается окунуть вас за борт.
— Знаете что, Джефф? Давайте окунем вместо меня вас. Вы ведь согласны оказать мне такую услугу?
— За вас окунется Луи. А я с удовольствием сделаю это за Полину. Полиночка, вы против?
— Конечно, нет. Но только, Джефф, умоляю, не утоните.
Все рассмеялись. Пройдя в каюту и сев за стол
— Ладно, Джефф, черт с вами, вы меня переиграли. Но обмыть-то мой выход в океан мы можем? Луи, надеюсь, у нас есть шампанское?
— Конечно. Алекс, они принесли заказ?
— Принесли, но надо до отхода отобрать, что нам понадобится на первое время. А остальное сложить в холодильники и в рундуки на камбузе и не забыть оставить пустую тару на причале. Предлагаю всем включиться в работу, мы должны выйти в океан не позже трех.
— Полина, поможем мужчинам? — сказала Синтия.
— Поможем.
Все принялись разбирать стоящие в кают-компании картонные ящики, доставая из них продукты, бутылки всех видов со спиртным, пивом и соками, коробки конфет, пачки галет, запаянные контейнеры с готовой едой, фрукты, зелень, канистры с питьевой водой.
Когда наконец все было вынуто и переложено в холодильники и рундуки, а пустые ящики оставлены на причале, на столе в кают-компании осталось стоять несколько бутылок настоящей «Вдовы Клико». Рядом красовалась огромная ваза с фруктами.
— Как шкипер, прошу всех к столу, — сказал Седов. — Шкотовым открыть шампанское. Пить не больше двух бокалов, иначе мы просто не выйдем в океан.
Под общий хохот Баркли одну за другой откупорил три бутылки, разлив шипящее вино по бокалам.
После того как ни в одной из трех бутылок не осталось ни капли, Седов отдал швартовы. Сев за штурвал и поставив Стюарта и Баркли к парусам, вывел яхту на фарватер.
Феро и Синтия сели рядом с ним, причем Феро поставил у ног предусмотрительно захваченную неоткупоренную бутылку «Вдовы Клико». Полина подошла к входу в каюту, наблюдая, как Стюарт и Баркли ставят грот.
— Шампанское откроем, когда выйдем в океан, — заговорщицки шепнул Луи Синтии.
— Здорово… — Синтия восторженными глазами следила за проплывающими мимо островом Эллис, Губернаторским островом, статуей Свободы. — Алекс, как вы замечательно придумали, вытащить всех нас. Это такое потрясающее ощущение. Никогда не испытывала ничего подобного.
— Понимаю вас. Я сам испытывал примерно то же, когда впервые вышел на яхте в море.
«Бриз» медленно проплыл мимо пляжей Брайтон-Бич и вышел в открытый океан, Синтия спросила:
— Мы уже в океане?
— В океане.
— Полина, иди к нам! Выпьем за выход в океан!
— Выпьем. — Полина села рядом.
— Алекс, выпьете с нами? — спросила
— Мне нельзя, я теперь член команды. Пить можно только пассажирам.
— Ну и отлично. Полина, выпьем! Эй, Джеймс, Джефф, мы сейчас будем пить за выход в океан! И за вас! Слышите?
— Слышим… — отозвался Баркли. — К сожалению, не можем к вам пока присоединиться. Но подождите, вот яхта ляжет на курс — и мы свое наверстаем.
Девушки, заявив, что они должны переодеться, ушли в каюту. Феро сказал негромко:
— Алексей, нам надо поговорить. Вы можете ненадолго оставить штурвал?
— Конечно. Мы в открытом океане и сейчас будем ложиться на фиксированный курс. За штурвал теперь может сесть любой, Стюарт или Баркли. Сказать им?
— Да. Только подождите, пусть выйдут девушки.
Полина и Синтия вышли из каюты в шортах и топиках, заявив, что они решили, пока тепло, позагорать на корме под ноябрьским солнцем. Седов попросил Стюарта сесть за штурвал, и они с Луи, уступив свои места Синтии и Полине, ушли в каюту.
В кают-компании, порывшись в одной из сумок, Феро достал пачку газет. Положил на стол, сказал хмуро:
— Посмотрите сегодняшние «Дейли ньюс» и «Ньюсдей». Сразу открывайте середину, где печатается скандальная хроника. Увидите фото, я вместе с Синтией.
Изучив газеты, Седов увидел в «Дейли ньюс» фото, изображающее Феро и Синтию в вольных позах за стойкой бара, а в «Ньюсдей» — Феро, Синтию и Полину, устремившихся куда-то на фоне магазина «Тиффани». Подпись под первым снимком гласила: «Американская топ-модель и российский олигарх. Роман?», под вторым: «Роман с миллиардером. Счастливая Синтия Розуолл (первая слева) на Пятой авеню. Справа — г-н Луи Феро».
Положив газеты, спросил:
— Вам не нравятся эти фото?
— Дело не в фото, дело в подписях под ними.
— Вам не нравятся подписи?
— Нет. Категорически. Мерзавцы, Хайдаров и Лапик. Это их работа.
— Хайдаров и Лапик… Возможно.
— Да не возможно, а точно.
— Да, возможно, папарацци наняли они.
— Алексей, повторяю, меня не волнуют папарацци. Меня волнуют подписи.
— По-моему, это обычные подписи.
— Это не подписи. Это плевок мне в лицо.
— Луи, перестаньте. Это обычные подписи, какие каждый день помещают под своими фото бульварные американские газеты. Американский читатель воспринимает их как нечто само собой разумеющееся.
— Да, но только американский читатель. Стоит перепечатать фото с такой подписью в одной из центральных российских газет и дать буквальный перевод — как сразу выявится их негативный оттенок. По-русски «олигарх», да еще в подобном контексте, звучит почти как ругательство. Равно как и «миллиардер». Хайдаров и Лапик хотят выставить меня в негативном свете.