Бешеный куш

Ромов Анатолий Сергеевич

— Связаться, хозяин?

— Сейчас, дай подумать… Да, скажи секретарше, пусть свяжется. Лапик сейчас в Нью-Йорке, и скорей всего в банке. Пусть свяжется с ним и скажет, что у меня к нему срочный разговор.

— Хорошо, хозяин.

Таллаев вышел, Хайдаров же, включив компьютер, начал набирать текст на французском языке:

«Владимиру Лапику. Для дальнейшей разработки Феро мы с Вашей помощью должны найти уже не старлетку, но еще не звезду, топ-модель, очень красивую, с очень хорошей фигурой. Уроженку Нью-Йорка, Нью-Джерси, Коннектикута, Пенсильвании, Массачусетса, ради карьеры готовую на все. Не моложе девятнадцати, не старше двадцати трех.

Договор на раскрутку и продвижение с помощью нашего банка (под эгидой „Атлантик энтертеймент“) должен быть оформлен с помощью очень хороших адвокатов, так, чтобы мы абсолютно и в любое время владели ситуацией. В договор следует включить пункт о ее материальной поддержке с нашей стороны, в которую должна входить дорогая машина (Вы должны позаботиться, чтобы машина была „с секретом“) и бесплатные апартаменты „люкс“ в одном из наших отелей в Атлантик-Сити, а также определенная, в разумных пределах, сумма денег. Детали — на Ваше усмотрение. После заключения договора и раскрутки необходимо ее появление в Москве для знакомства с Феро. Ваше появление в Москве необходимо также. Эта разработка — рабочая, Вы можете вносить в нее любые дополнения и изменения, но с учетом, что ключ ко всему — машина. С глубоким уважением, Хайдаров».

После того как текст был составлен, включил шифр. Шифровка на его глазах в течение долей секунды преобразовала слова и фразы текста, полностью изменив его смысл.

Услышав сигнал настольного коммутатора, снял трубку:

— Да?

— Виталий Хайдарович, Нью-Йорк на проводе, — сказала секретарша. — Господин Лапик.

— Он в банке?

— Да. Соединить?

— Конечно.

Тут же услышал голос Лапика:

— Виталий?

— Да, Владимир, привет. Как дела?

— Все в порядке, а у вас?

— У меня тоже. Мне нужна ваша помощь. По «первому».

«Первым» они называли между собой в разговорах по телефону Феро. Помолчав, Лапик сказал:

— Нет проблем. Что нужно?

— Я сейчас пошлю вам несколько строчек по «И-мэйлу». Думаю, вы поймете, что к чему. Если то, о чем я прошу, возможно и у вас появится что-то конкретное, пришлите мне какие-то предварительные материалы. Кроме того, обязательно нужно появление в Москве — ваше и объекта.

— Объекта?

— Да. Какого объекта, вы поймете.

— Хорошо. Когда вы пошлете «И-мэйл»?

— Прямо сейчас. Буду очень вам обязан, если вы займетесь этим сразу.

— Постараюсь. Что-то еще?

— Нет, все. Буду ждать вестей. Пока.

— Пока.

Положив трубку, Хайдаров отослал «И-мэйл». Выключил компьютер, посмотрел на стоящего у двери кабинета Таллаева.

— Знаешь, нужно послать кого-то в горы. К Хурго-зода.

Постояв с каменным лицом, Таллаев произнес:

— К Хурго-зода сейчас попасть очень трудно. В горах давно уже зима.

— Знаю. Может быть, Рахмонулло?

— Рахмонулло… — Таллаев застыл. — Разве что Рахмонулло.

— Он сейчас в Хороге, так ведь?

— Да, хозяин. Я свяжусь с ним. Я правильно понял, вам нужны?..

— Да, Равиль, ты все правильно понял. Мне нужны те самые вещи, которые умеет делать только Хурго-зода. И никто больше. Объясни это Рахмонулло. И скажи ему, что для меня особенно важно, чтобы Хурго-зода прислал мне сюда с Рахмонулло немного сарыгача. Знаешь, что такое сарыгач?

— Конечно. Но, хозяин… — Таллаев замолчал.

— Да? В чем дело?

— Хозяин, боюсь, Рахмонулло не удастся уговорить Хурго-зода дать ему сарыгача.

— Пусть скажет, что просил я. Лично я.

— Боюсь,

хозяин, это не поможет. Если бы к Хурго-зода пришли вы лично, вам бы он, может, и дал. Но Рахмонулло слишком молод.

— При чем тут «молод»? Рахмонулло будет действовать от моего имени, пусть он так и скажет Хурго-зода. Мне нужен сарыгач. Прежде всего сарыгач. Объясни это Рахмонулло. Без сарыгача он может не приезжать.

— Хорошо, хозяин. Я постараюсь ему это объяснить.

Глава 39

Митч щелкал затвором не переставая и выкрикивал:

— Поднимись… А теперь опустись… Правая нога вверх… Теперь обними ее… Обними свою ногу, будто ты ее любишь… А теперь посмотри на нее с ненавистью… Надуйся… Ты ненавидишь свою ногу, зла на нее… Снова вверх… Повернись… Посмотри наверх… Обернись из-за плеча… Выпрямилась… Села на корточки… Снова выпрямилась… Так, хорошо… Молодец… Умница…

Зал, в котором шла съемка, сплошь состоял из зеркал. Зеркала были всюду: на стенах, на потолке, на полу. И везде Синтия видела себя, одну себя. Практически она была полностью обнажена, ведь нельзя же считать прикрытием две крохотные полоски телесного цвета на бедрах и груди.

Она крутилась, поворачивалась, вертелась, легко делая все, о чем просил ее Митч. При росте пять футов десять дюймов она весила всего сто восемнадцать фунтов, к тому же была в прекрасной форме, поскольку каждое утро делала десять кругов в Марин-парке, пять кругов трусцой и пять на роликах, и, сколько бы она ни крутилась, сколько бы ни приседала и ни вставала, ее дыхание всегда оставалось ровным.

Наконец Митч сказал:

— Все, хватит… Молодец…

Подойдя к нему, остановилась с легкой улыбкой. Митч Даммонд, высокий, мускулистый, с копной черных волос и улыбкой племенного жеребца, был владельцем модного фотоателье на Пятой авеню. Фотографии топ-моделей, которые он делал, были всюду нарасхват, их охотно брали лучшие журналы Штатов, Англии, Франции и Германии.

Ответив ей улыбкой, Митч положил фотоаппарат на стул. Взял с этого же стула платок, вытер лоб.

— Сегодня классно поработали… Может, что-то и получится…

Конечно, она знала, что судьба девушки, снявшейся у Митча и попавшей на обложку журналов типа «Вог» или «Элль» или даже «Плэйбоя», «Пентхауза» или «Виктории Сикрет», будет сразу же решена. Девушка взлетит вверх, ведь куда бы она ни пришла, ей не нужно будет ничего объяснять. Достаточно просто показать обложку журнала с ее изображением. Но она знала также: чтобы фотография девушки, снимающейся у Митча, попала в один из этих журналов, девушке необходимо выполнить одно условие — переспать с Митчем.

Сам Митч, конечно же, никогда ей об этом не скажет. Но это подразумевается. Да и — это видно. По глазам.

Может быть, она и переспала бы с Митчем — если бы он ей нравился. Но ничего отвратительней, чем ночь, проведенная с Митчем, этим жеребцом, она не может себе представить.

Кивнула:

— Буду надеяться. Созваниваемся?

— Созваниваемся. — Сказав это, Митч постарался сделать взгляд равнодушным. — Звони. А я буду звонить тебе.

— О'кей. Си я. [9]

9

«Си я» (америк. сленг) — труднопереводимое прощальное приветствие богемы и студенчества, нечто вроде «Будь», «Пока», «Схлестнемся».