Бешеный

Атеев Алексей Григорьевич

— Придурку этого не покажешь, — возразил Козопасов.

— Ты прав, конечно, но все же…

— Мне с самого начала не нравилась эта затея, — недовольно сообщил Козопасов. — Нечего было ставить в известность власти.

— Но дети… — возразил Ситников.

— Можно было сделать все тихо. И этих идиотов ни о чем не оповещать. И все было бы тип-топ.

— Однако что сделано, то сделано, — констатировал главврач. — Так вот, — продолжал он, — вчера мне стало известно, что нами интересуется новое лицо — учитель из этой несчастной школы. Молодой совсем парень, только что распределился в Тихореченск. Он, видимо,

был свидетелем катастрофы, а отсюда и законное любопытство. Ум молодой, пытливый… Короче, он попытался установить контакт с Комаром. Правда, был пьян, но интерес высказывал неподдельный. И знаешь, как называл нашего прорицателя? Авель!

— Грамотный нынче народ пошел, — отозвался Козопасов.

— Вот именно! Я навел справки. Парень этот — историк, кончил университет. Так что немудрено, что он знает, кто такой Авель.

— Ну и черт с ним, — резюмировал Козопасов. — Интересуется и пускай интересуется, нам-то что?

— У меня созрел один план, — задумчиво сказал Ситников, — с пареньком этим можно очень интересную комбинацию провести. Все равно он не успокоится. А раз так, то используем его в своих целях.

— Не нравится мне все происходящее, — хмуро произнес Козопасов, — приказано стеречь, ну и надо стеречь. Самодеятельность до добра не доведет. И алкоголик этот, Комар… Тоже зря мы с ним связались.

— Он болтать не будет, — возразил Ситников.

— Согласен, не будет, но он, дурак, чуть не подвел нас с этим кладом. Слава Богу, обошлось.

— Но хотелось бы проверить способности нашего пациента.

— Что ж, — неопределенно сказал Козопасов, — вам виднее, конечно, здешних властей можно не опасаться, это так — мелкая сошка, но вы недооцениваете этого кагэбэшника Разумовского. Он вовсе не глуп. И, думается, приставлен надзирать за нами.

— Вполне возможно, — отозвался Ситников, — вот для этого я и хочу вовлечь в дело паренька, как там его звать, — он заглянул в перекидной календарь, — Олег Тузов. Очень хорошо. Мальчонка нам пригодится.

* * *

Целый день провалялся в постели молодой учитель. Погода была по-прежнему мерзкой, дождь лил как из ведра, заставляя вспомнить о всемирном потопе.

«Как хорошо, — думал Олег, — что нет занятий».

Он валялся в постели под сонное бормотание дождя и размышлял: «Нет, безусловно, интересно». Не предполагал он, что в наше время существует нечто подобное. Однако какая-то опасность, казалось, витала над этим делом. Что породило ее? Упоминание о диссидентах, сообщение, что Монастырь — секретный объект?.. Трудно сказать. Однако опасность, несомненно, присутствовала. Так прошел день. А на следующее утро Олег услышал, как в дом кто-то постучал.

— Спит он, — недовольно сказала старуха хозяйка.

— Какой спит, уже день давно! Пропусти, старая!

— Не пущу! — кричала хозяйка. — Нечего парня с пути сбивать. Знаю я вас, нажраться за чужой счет норовите!..

Олег узнал голос Валентина, нехотя поднялся, надел брюки, прошел к двери.

— Кто там? — спросил он.

— Олежка, — откликнулся новый приятель, — легок на помине.

— Не пущу, — артачилась хозяйка, — шел бы ты, Валька…

— Ну мать… — знаток и почитатель Высоцкого был настойчив.

— Пускай заходит, — откликнулся Олег.

— Заходит, — бурчала старуха, — он-то зайдет, да ты, милок, как

бы не вышел.

Но парня пропустила.

— Ну, братуха, — сказал Валентин, — хозяйка-то у тебя чистый цербер!

— Слова какие знаешь, — откликнулся Олег.

— А что, и мы кой-чего читали, ну да ладно, не в этом дело, барон, не в этом дело… Собирайся, нас ждут.

— Куда? — закричала хозяйка, подслушивающая у двери.

— Куда надо, — грубо отозвался Валентин, — тебя, старая зараза, не спросили. Ты, помнится, хотел познакомиться с Комаром? — осведомился он.

— Но мы вроде познакомились, — неуверенно сказал Олег, вспоминая злополучный день.

— Познакомились, да не очень, — заявил парень. — Давай собирайся, он ждет тебя.

— С Комаровым?! — завопила хозяйка. — Ну ты и дружков себе подбираешь. Так недолго и до греха.

— До греха недолго. Это точно, — хмыкнул Валентин, — заткнись, старая лярва.

— Ну и ну, — промолвила старуха, — не туда вы шагаете, товарищ учитель!

Но Олег не слушал хозяйку. Слова парня о том, что его ждет Комар, пробудили в душе сладкое чувство опасности.

— Понравился ты ему, — доверительно сообщил Валентин, — где, говорит, учитель?

Олег неуверенно кивнул.

— Беги за ним, говорит, — продолжал Валентин, — душа требует общения с интеллигентом.

Они шли по раскисшей от дождя улице. Желтые потеки глины, мокрые кучи золы, почерневшие заборы — все, казалось, говорило: ну куда ты прешься, вернись, забейся в свою каморку. Тоскливо было на улице, но Олег не обращал внимания на знаки, расставленные судьбой.

— Ну вот и пришли, — сообщил Валентин, останавливаясь перед деревянным домишкой, ушедшим в землю по самые окна. Он толкнул калитку, потом дверь в дом, и шедший за ним Олег очутился в странном месте.

Обстановка в комнате, куда он попал, представляла собой странную смесь музея и притона. Просторная горница была уставлена разнокалиберной мебелью, которой было так много, что с трудом можно было повернуться. Здесь стоял пузатый старинный комод, судя по формам, вышедший из-под рук хорошего мастера, но выкрашенный почему-то желтой краской. Ломберный столик с гнутыми ножками соседствовал с шифоньером базарной работы. Половину одной из стен комнаты занимала печь-голландка, украшенная голубыми антикварными изразцами. Кое-где древние плитки отлетели, и пустоты были заполнены небрежно приляпанным современным кафелем. В красном углу находился большой иконостас, перед которым теплилась лампадка, но тут же на стенах были наклеены вырезанные из зарубежных журналов фотографии полуголых красоток. На здоровенной, тоже старинной кровати, на несвежих скомканных простынях лежал человек. Он, казалось, спал. Олег узнал в нем давешнего знакомца, представленного как Комар.

Валентин кашлянул, человек открыл глаза и посмотрел на вошедших.

— Вот привел, — почтительно сказал парень и показал рукой на Олега.

— Молодец, — одобрил Комар, — садитесь, ребята.

Олег нерешительно топтался, не зная, куда сесть: на нескольких стульях были в беспорядке раскиданы предметы мужского и женского туалета.

— Да сбрось барахло, учитель, — сказал Комар, увидя его замешательство, — а ты чего стоишь, — покосился он на Валентина, — не первый раз.

— Чего рассиживаться, — откликнулся тот, — магазины уже открылись.