Бесконечная борьба
Шрифт:
Кажется, все в порядке.
– Хорошо, я приду,- согласился Модьюн.
– Благодарю вас.
– Офицер полез в карман, извлек еще один сложенный листок и протянул его Модьюну.
Модьюн недоверчиво смотрел на бумагу.
– А это что?
– спросил он.
– Мне сказали: если вы согласитесь дать показания, вам выделят каюту - ведь вы сами об этом просили утром. Здесь номер каюты и ее местоположение.
Модьюн с облегчением взял листок. Он как раз думал, где бы переночевать.
– Передайте, пожалуйста, мою благодарность
Как и сообщалось, заседание суда открылось ровно в девять утра. Первым из свидетелей вызвали Модьюна.
ГЛАВА 17
Все в зале суда было обставлено в точности так, как изображали обучающие машины.
Вдоль стены расселись на скамье двенадцать присяжных - все, как один, гиены. Гиена-судья, облаченный в мантию, восседал в кресле с высокой спинкой. Свидетельское место, к которому подвели Модьюна, находилось слева от судьи. За одним из столов по правую руку от судьи расположился гиена-обвинитель, за другим - гиена защитник. Прямо за ним за специальным ограждением четверо его подзащитных. Позади них выстроились гиены- полицейские. Напротив участников процесса, за невысоким барьером, находились места для публики - несколько десятков рядов.
Вся сцена так походила на безупречно воссозданную декорацию, что речь обвинителя прозвучала неприятным диссонансом. Он встал и затараторил:
– Имя свидетеля - Модиунн. Свидетель - обезьяна, родом из Африки. Незаконно проник на корабль при содействии четверых обвиняемых. Состав преступления: заговор и подрывная деятельность, одним словом, уголовное преступление, которое должно караться смертной казнью для всех четверых.
Свою речь он произнес, обращаясь к скамье присяжных, Потом повернулся к защитнику и спросил:
– Что скажет свидетель по поводу тяжкого преступления?
Защитник, даже не потрудившись подняться, изрек:
– Свидетель подтверждает все изложенное вами. Продолжим заседание.
– Возражаю!
– завопил Модьюн. Тело его горело с ног до головы. С некоторым удивлением он заметил, что его трясет.
– Возражение отклоняется, - невозмутимо произнес судья.
– Защитник выступал от лица свидетеля.
– Все равно возражаю!
– взревел Модьюн.
– Это не суд, а комедия! Если так пойдет дальше, я откажусь давать показания.
Его честь повернулся к свидетельскому месту. Судя по всему, он был озадачен, однако тон его по- прежнему оставался весьма любезным.
– В чем же, по вашему мнению, заключается нарушение процедуры?
– Я требую, чтобы вопросы задавали самому свидетелю и чтобы он сам на них отвечал.
– Но это неслыхано, - запротестовал судья. Защитник знает все законы. Совершенно очевидно, что его выступление от лица свидетеля защиты будет более компетентным.
Тут его глаза расширились: вероятно, его осенила новая мысль.
– Ах, да! Ведь вы же из Африки, - сказал он.
– Что, такой порядок принят в африканских судах?
Модьюн глубоко вздохнул. Он был поражен,
– Я настаиваю, чтобы суд соблюдал процедуру, установленную человеком.
Воцарилось долгое молчание. Потом судья кивком подозвал обвинителя и защитника. Они стали шепотом совещаться. Наконец, оба служителя закона вернулись на свои места. Когда они уселись, судья учтиво обратился ко всем собравшимся:
– Поскольку показания свидетеля представляются нам важными, мы решили принять ту несколько примитивную процедуру, к которой он привык у себя на родине, в Африке.
– Потом повернулся к Модьюну и укоризненно произнес:
– Искренне надеюсь, что вы потом извинитесь перед защитником за то оскорбление, которое нанесли ему публично. Итак, мистер Модиунн, какой порядок общения с судом вас устроит?
– Правильная процедура...
– начал было Модьюн.
– Принятая там, откуда вы родом, - подхватил судья.
– ... давно установленная человеком, - продолжал свою мысль Модьюн, - такова: обвинитель задает мне относящиеся к делу вопросы - один за другим - и каждый раз ждет моего ответа.
– Какие именно вопросы?
– с любопытством осведомился со своего места явно озадаченный обвинитель.
– Для начала он должен спросить, как меня зовут.
– Но ведь мы и так знаем, как вас зовут, - с недоумением возразил судья. Ваше имя указано в повестке.
– Подобные факты должны устанавливаться прямым допросом, - твердо ответил Модьюн.
Судья засомневался.
– Так мы можем прозаседать целый день.
– А хоть и целую неделю, - парировал Модьюн.
Собравшиеся дружно выдохнули. Его честь, на миг забыв о приличиях, взвизгнул:
– Исключенно!
Потом, взяв себя в руки, обратился к обвинителю:
– Начинайте, сэр.
Гиена-обвинитель вышел вперед. Он явно был не в своей тарелке, но тем не менее, все же задал основные вопросы:
– Ваше имя? Действительно ли вы обезьяна, родом из Африки? Являетесь ли вы тем лицом, которое обвиняется в незаконном проникновении на корабль? Знаете ли вы, в каком преступлении обвиняются подсудимые?
Именно на этот вопрос Модьюн впервые заявил протест, взяв на себя двойную роль - свидетеля и защитника.
ГЛАВА 18
– Протестую против подобного вопроса: то, что инкримируется подсудимым, не является преступлением. Так записано в законах, которые установили люди - перед тем, как ушли за барьер и оставили Землю своим друзьямчеловекозверем.
– Он повернулся к скамьям, заполненным публикой, и с жаром продолжал: - В крайнем случае, действия обвиняемых можно квалифицировать как незначительный проступок. И наказанием за него должен служить, ну, скажем, домашний арест дня на два - на три, никак не больше.