Бесконечное лето: Второй шанс
Шрифт:
В библиотеке уже тусовалась одинокая Славяна. Я набрался наглости и подвалил к ней с вопросом:
— Так значит, ты настоящая яга?
— Пф! Скажешь тоже! Это моя бабка яга, а я только учусь. И вообще-то я учусь на берегиню, моя сила ближе к Живе чем к Маре.
Она посмотрела на меня прищурившись и добавила:
— А ты ведь тоже не прост!
— Так, самоучка, — отмахнулся я.
— Ага. Верю. Буйного усмирил, Два Че по кусочкам собрал, из Ленки гниль вытравил. Так, мимоходом. Знаешь сколько волхвы с такими как Лена бьются? А ты так, пшик и всё
— Мне помогли, — признался я.
— Так и волхвы не сами всё делают. Знаешь, в паре с берегиней ты многого добьёшься.
— Ага, Директором завода? Или сразу генсеком? — хмыкнул я, а сам подумал: "Ну вот! Началось!".
— Волхвы ждут перемен. Возрождение древней веры не за горами, возможно и возрождение Империи.
— Ага. И император Сёмка Первый… Сама-то в это веришь?
— С учётом того, что ты один из Девяти… Писарь? Я права?
— Вот-вот, лучше я сбоку. Не люблю официальных должностей.
— Но ты подумай, подумай, — мило улыбнулась мне Славяна. А тут и Виола зашла, разговор сам собой закончился.
Гомунукла заглянула в гербарий Славяны и между ними завязалась высокоинтеллектуальная беседа о действующих веществах, энергетических акцентах и прочих магических соответствиях. Мне, конечно, это было интересно и, несомненно было бы полезно, если бы через пару минут обсуждение не ушло в такие выси, что я полностью потерял его нить. Что поделаешь, я и в самом деле самоучка. Оставшись не у дел, я прошёлся вдоль полок и вдруг, в конце одного из проходов…
…на потёртом письменном столе, покрытом зелёным сукном, лежала толстая и весьма обширного формата Книга в старом кожаном переплёте. Рядом стояла золотая Чернильница и лежало простое гусиное… да нет, не простое и не гусиное, Перо. Очень, очень узнаваемые предметы. Кто видел их хоть раз, никогда ни с чем не спутает.
Время пришло. Если я сейчас пройду мимо, значит я откажусь от этой работы. Сажусь за стол. Но что писать? И я решил немного похулиганить во славу Сияющего Принца. Да и старый я уже, чтобы тискаться с Два Че по тёмным подъездам. Хочу, чтобы всё было легально, цивильно, красиво! Да и была такая ветка в возможной советской истории, вспомните знаменитое: "Долой стыд и невежество!". Вот только как?
Взгляд упал на зеркало, сантиметров 30 высотой, стоящее на столе. Но стоило к нему присмотреться и… я снова оказался среди вращающихся зеркал. Очень быстро понял, что ветка, где стыд действительно долой, слишком далека от моего родного совка. А если тронуть чуть по ближе. Да и начать с малого. Например, пусть будут в СССР нудистские пляжи. Да не как допустимая экзотика, а как массовая норма. И начнём, пожалуй, с хрущёвской "оттепели". Там вообще надо будет крупно поработать, но вот именно сейчас пока просто похулиганю!
Итак, смотрим эту ветку: где кого тронуть, кто успел сказать, кто закашлялся вовремя… надо же, от каких мелочей зависят великие дела!
Кто-то из комсомольских бонз съездил в ГДР обменяться опытом… ну и обменялся. А дома поделился. Впечатлениями. С теми, кто не ездил. А им завидно. А у нас бы так. Попробовали…
А дальше обсудим! Например… Кто у нас тут главный еретик? В смысле, в прессе официозной. Не всё же "Технике Молодёжи" про НЛО и снежных людей печатать. Можно разок и про голых тёток на пляжу. И ещё про мораль, научно и объективно. А то что-то советская мораль сильно смахивает на церковно-религиозную. Да-да! Вот так, открытым текстом. ЛЕТ'С СРАЧ БЕГИН! А учитывая особенности советских официозных дискуссий, такое обвинение, даже разок сказанное, сильно подрезало крылья и лапки пуританам. А можно ведь и не разок. И в разной форме.
Эх, жалко времени мало! Так бы и смотрел эти бурные обсуждения на комсомольских конференциях. Петросян с Задорновым нервно курят в сторонке. А так приходится только ключевые точки: где надо нужным людям то камушек под ногу подбросить, то в горле в нужный момент запершить. А кому наоборот, хорошую мысль подсказать. Не опосля, а заранее.
В общем, не буду вдаваться в детали, но к началу 80-х купаться без одежды стало в СССР нормой. Даже в пионерских лагерях. А ещё я увидел как из этой… ну пусть будет идеи, вырастает целый куст интереснейших вариантов. Не стал его оформлять сходу, тут подумать надо, просто закрепил как генеральную линию. На том и вынырнул из транса.
Передо мной лежала открытая Книга, в руках я держал Перо, а на страницах Книги подсыхали начертанные моей рукой Знаки. Я никогда их не видел и не знал об их существовании, но я только что выводил их собственной рукой и прекрасно понимал написанное.
— Ну, отпустила тебя чудо-трава? Или, как там говорит Виола, к тебе и без травы белочка заходит?
Два Че сидела напротив и внимательно смотрела на меня. На всякий случай уточняю:
— И долго я был в отключке?
Два Че смотрит на часы…
— Чёрт! Остановились!
Начинает яростно крутить завод, но я придерживаю её руку:
— Не остановились. Вернее, это не часы остановились.
Алиса трясёт головой:
— Бррр… Бредятина! Впрочем, с тобой и не в такое верить начнёшь. А это та самая книга…
— Судеб, — заканчиваю за неё я.
— Ну и что ты тут понаписал? Чьи судьбы?
На это я хитро улыбаюсь:
— Скоро узнаешь!
— А если серьёзно?
— Абсолютно серьёзно. А ты бы, что хотела?
— А меня кто-то спрашивает?
— Спрашиваю же.
Команданте задумалась.
— Знаешь… а это сложно, вот так сразу. Вроде вертится что-то в голове, а ухватить никак не выходит. Ну… наверное… если по большому… надо у нас что-то изменить…
Она снова задумалась, потом стала говорить очень медленно, подбирая слова и формулировки:
— Знаешь… чтобы было как в 20-е или 30-е. Чтобы снова верили в идею. Чтобы снова как тогда… пионер — на планер, комсомолец на самолёт… Вот! Мы сейчас страна какая-то… старая! Вот! А надо чтобы снова стать молодой! Ну… не знаю как это сказать! — воскликнула она в отчаянье. А я вот всё понял и воскликнул: