Бесконечное лето: Второй шанс
Шрифт:
— Когда ужин закончится, держи Ульянку. Крепко.
Два Че смотрит на меня прищурившись, но молча кивает. Пакость возмущённо восклицает: "Эй! Вы что там секретничаете?". Лена сидит поджав губы, но помалкивает.
Но вот ужин закончен и вожатая подзывает всех к себе. Мы с Алисой занимаем стратегическую позицию по бокам от Ульяны, Лена вьётся где-то рядом.
— Сегодня, в честь чудесного спасения Шурика, нам испекли большой торт! — громогласно объявляет вожатая.
Пакость бросается вперёд, но мы успеваем её перехватить.
— Стоять,
— Ну! — возмущённо надувает губки Пакость.
— А сейчас ты спокойно возьмёшь тарелочку с ложечкой, чинно подойдёшь к Ольге Дмитриевне и получишь свой кусочек торта.
— Почему?! — продолжает возмущаться Пакость.
— А ты сделай так и посмотри на её лицо, — советую я.
Алиса сдавленно хрюкает, Ульяна удивлена, но идёт выполнять распоряжение, Лена смотрит на нас с явным скепсисом и осуждением. Так мы и выстраиваемся в очередь за тортиком: Ульяна, Алиса, я и замыкающей — Лена. Ульяна с демонстративно-смиренным выражением на лице протягивает вожатой свою тарелку. Та не сразу опознаёт, кто это перед ней, а опознав начинает мучительно медленно соображать: Что это? Почему так? И чем это ей аукнется? Алиса еле сдерживает смех, а Пакость, подтверждая своё звание, смотрит на вожатую невинными глазами и смиренно ждёт торта. Наконец Ольгу Дмитриевну отпустило и она оделяет Ульянку тортиком. Та же, невинным таким голоском, уточняет:
— А чудеса у нас Семён творит?
— А? — булькает ещё не отошедшая от предыдущего шока вожатая
— Ну вы же говорите: "Чудесное спасение.". Значит наш Семён творит чудеса.
Вожатая смотрит на Ульяну так же, как смотрела на меня, прежде чем послать в катакомбы. Но, увы, Ульяну послать сегодня вроде как и некуда, да и гомонукла, похоже, сумела таки популярно объяснить, чем на самом деле закончился наш поход и что должно было случиться, не будь там Семёна, потому вожатая глотает обиду и сквозь зубы признаёт:
— Да, Семён вчера возглавил спасательную экспедицию. И хотя по ходу они понесли некоторые потери, вот, Два Че… вская до сих пор в гипсе, Шурика удалось вернуть в лагерь.
Ай-ай-ай, Ольга Дмитриевна! Я и раньше предполагал что ты не очень-то и педагог, но чтоб настолько?! Ведь "Хогвартс славен своими выпускниками". Учитель славен достижениями своих учеников и если ты настолько ревнива к их успехам — нечего тебе делать в педагогической отрасли. Мне, правда, на это откровенно наплевать, а вот Два Че возмущена и рвётся в бой:
— Да если б не Семён, мы бы в этой шахте так и остались!
Ольга Дмитриевна тихонечко скрипит зубами, но в конце концов выдаёт более-менее нейтральное:
— В любом случае всё хорошо, что хорошо кончается. Шурик снова с нами, а Алиса скоро будет опять здорова.
На этом Алиса подсовывает ей свою тарелку и вожатая оделяет её почти на автомате. А вот меня награждает весьма неприязненным взглядом. Ну а нас-то по што?
Возвращаемся всей компашкой за свой столик и приступаем к пожиранию
— Солдат!
— Йа!
— За проявленную выдержку, а также здоровую инициативу и фантазию в деле доведения вожатой до белого каления, объявляю благодарность от лица службы. А также присваиваю очередное звание: Старшая мелкая пакость!
— Служу Советскому Союзу! — Ульянка козыряет ложкой. И тут же уточняет: — А почему не крупная пакость?
Сокрушённо качаю головой:
— До крупной ещё не доросла. Надо совершенствоваться.
— Хорошо! Буду работать над собой! — бодро отвечает Пакость и возвращается к пожиранию торта.
Алиса ржёт в кулачок, а Лена смотрит на нас с удивлением. Кажется она только что поняла, что что-то в этом мире не понимает. Серьёзный шаг вперёд в саморазвитии.
Подваливает Шурик. Как обычно подтянут, собран и так и хочется сказать: "До синевы брит.", но до первого бритья нам ещё целых три, а то и четыре счастливых года. Но вот в отсутствии очков он смотрится несколько необычно и как-то… беззащитно?
— Семён… Алиса… э… спасибо что вытащили меня!
В ответ спокойно пожимаю плечами:
— Для того и друзья. А чего ты туда полез-то?
— Ну… нам не хватало кое-чего для робота, а под старым лагерем есть атомный бункер. Вот я и подумал, может там посмотреть?
— Ну, хоть нашёл?
— Не знаю. Помню как спустился в подземелье, потом очнулся в медпункте…
На этих словах Шурку передёрнуло. Я успокаивающие кивнул ему:
— Ну и не вспоминай. Лучше будет. А если снова намылишься в такой поход, предупреждай кого-нибудь: куда идёшь и когда думаешь вернуться. А то ведь вчера тебя и правда чудом нашли: Электроник нашёл твой ботинок у Старого лагеря, тогда мы пошли туда искать. Если б не он, ты б там до сих пор сидел.
Шурик на это побледнел и судорожно сглотнул.
— Ну это, я пойду, пожалуй… И это… Я ничего не помню, но, говорят, я неадекват был… так что, если я что такое творил…
— Забей, — успокаиваю его я. — Со всяким может случиться.
На этом Шурик отчаливает, а я делюсь тяжкой мыслью:
— Вообще-то, за то что случилось с Команданте, придушить надо меня.
— Душить не буду, — милостиво кивает головой Два Че, — но когда мне захочется тебя поколотить, я тебе напомню.
Лена сидит поджав губы и в конце концов не выдерживает:
— Не, ну прям идеальная любящая семейка! Ещё Ульянку дочкой прописать и можно на обложку "Работницы"!
Подкол понятный, с расчётом на расхожие стереотипы. Но, где я, и где эти стереотипы? Потому и отвечаю совершенно прозрачным намёком:
— А что? Идея хорошая.
— Это можно рассматривать как официальное предложение? — нежным голосом уточняет Два Че.
Отвечаю предельно серьёзным тоном:
— Зависит от того, как ты сама к этому относишься.
Два Че смотрит на меня с прищуром и медленно и столь же серьёзно отвечает: