Бесконечность любви, бесконечность печали

Батракова Наталья Николаевна

Конечно, она не желала матери смерти, но и ухаживать за ней, если та останется инвалидом, не собиралась. А доктора никаких утешительных прогнозов не дают: еще не миновал острый пери­од, надо ждать. То, что пришла в сознание, уже хорошо. Правда, не­понятно, что тут хорошего, - ни говорить, ни сдвинуться с места, ни руки поднять не может.

Ну приехала к ней Кира, ну посидела, помолчала. Мать, по-види­мому, хотела что-то сказать, но разве можно назвать речью нерв­ное подрагивание правого угла рта и мычащие звуки? Да еще рес­ницами похлопала: «да», «нет» - поди догадайся. А дальше-то что? Вот так до конца

жизни?

Впрочем, пока Кира этим не сильно заморачивалась. Главное - успеть сделать вакуум в срок. И здесь своим хождением по пятам Артем создавал сложности. Лишь благодаря удачному стечению обстоятельств ей удалось попасть на прием к врачу и сдать анали­зы. Поспособствовало то, что у жениха разболелся зуб, и она пред­намеренно записала его на прием к стоматологу на то же время, что ей самой назначил гинеколог.

Но вот как от него отвертеться в день аборта, она не представ­ляла. И тут на выручку, сам того не зная, пришел будущий свекр: попросил Артема помочь разгрузить стройматериалы на даче. Так что ей оставалось только подтвердить запись на операцию.

Приступ тошноты оказался недолгим, но ее все еще продол­жало мутить, кружилась голова. Присев на пол рядом с унитазом, измученная Кира оперлась спиной о стену, закрыла глаза. И как другие выдерживают этот проклятущий токсикоз? Главное - ради чего? Чтобы потом таскаться с пузом, рожать детей, умирая от боли? Представить страшно, что останется от ее точеных форм после таких экзекуций. И в придачу ко всему бессонные ночи, ка­кашки, плач, кормежки... Нет уж, к таким жертвам она не готова!

В холле второго этажа послышались шаги, дернулась дверная ручка.

–  Кира? Ты здесь?
– Артем все-таки заметил ее отсутствие.

Досадливо скривившись, Кира осторожно встала на колени, за­тем выпрямилась во весь рост.

–  Да, Артемчик, - промурлыкала она как можно ласковее.

–  С тобой все хорошо?

–  Все просто прекрасно!
– и для убедительности нажала смыв в унитазе и клавишу освежителя воздуха на стене.

–  Не тошнит?
– недоверчиво уточнил он.

–  С чего бы это?

–  Ну, последние дни...

–  Нервы, - успокоила она, открыв кран умывальника.
– Включи, пожалуйста, чайник. Очень кофе хочется, - ей нужно было спро­вадить Артема, чтобы он не увидел ее лицо, когда она выйдет из ванной..

–  Да, конечно, дорогая.

Послышался топот босых ног вниз по лестнице. Кира отперла дверь, вышла в холл, прислушалась. С учетом того, что Артему придется подождать на кухне, пока закипит чайник, в запасе у нее имелось минут семь-десять. До его возвращения надо успеть одеться, привести себя в порядок, позвонить в регистратуру. Увы, сумочка с визиткой медцентра осталась в прихожей, планшет - в гостиной на диване.

К счастью, контакты медцентра имелись в Интернете, а в ее комнате стоял обычный компьютер. Пока шла загрузка, Кира бы­стро оделась, присела за стол и вошла в поисковик.

Неожиданно на мониторе выскочил вопрос: «Продолжить вос­произведение записи?» Она уже собралась нажать «нет», но вдруг озадачилась: какая там запись? Возможно, мамина? Но с ее нелю­бовью к разным новым

технологиям вообразить такое невозмож­но. Тогда чья? И Кира выбрала «продолжить».

Спустя секунды на мониторе появилось изображение: помеще­ние, загроможденное мебелью, мужчина и женщина... занимаю­щиеся сексом! Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Кира не подозре­вала, что мать ее охоча до подобного видео!

Захлопав ресницами от такого небанального сюрприза, она какое-то время наблюдала за ритмичным колыханием тел, затем всмотрелась в лица и... сразу узнала мужчину.

«Это же он приезжал! Обухов!.. Теперь понятно, какие тайны ему хотелось изъять!.. Ну и урод - толстый, потный!
– сморщилась она.
– И партнерше удовольствия явно не доставляет. Да она его просто ненавидит!
– хмыкнула Кира, заметив на лице дамы грима­су отвращения.
– Еще и по заднице шлепает! Фу!
– брезгливо скри­вилась она.
– А ведь не просто же так эта запись оказалась у мамы. И Обухов ей никакой не друг... Интересно, почему диск остался в компьютере?
– Кира напряглась, припоминая подробности по­следнего вечера, проведенного с матерью.
– Ага, понятно: когда я была в ванной, погас свет... Значит, Обухов как огня боится этой записи!
– осенило ее.
– Может, предложить ему выкупить диск?.. Нет, не пойдет... Такой и прибить может, - вспомнилась ей ярость незваного гостя.
– Выясню, что за женщина с Обуховым, и свяжусь с ней... Но Артему лучше такое не видеть».

–  А вот и кофе!
– раздалось за спиной.

Кира опасливо обернулась. В дверном проеме с подносом, на ко­тором дымилась чашка с кофе, стоял Артем.

–  Спасибо, милый!
– девушка быстро подхватилась с кресла, за­слонив спиной монитор.
– Какое ты у меня чудо!
– аккуратно взяла она пальчиками чашку.
– Теперь давай умывайся, брейся... Что там еще надо?.. И едем. Подвезу тебя к дому родителей, а сама - к маме в больницу...

–  А завтрак?

–  Уже перехотелось, - Кира вовремя вспомнила, что ей запрети­ли есть перед операцией.
– Ты, конечно...

–  Тогда и я не буду! У родителей перекушу. Я мигом, - кивнул Артем и скрылся за дверью.

«Женщина - в белом халате, - вернувшись к монитору, Кира глянула на застывшую финальную картинку.
– Значит, она тоже медик... А вдруг я ей позвоню, а она ему доложит? Нет, не стоит спешить, надо хорошенько обдумать, как этим распорядиться, - извлекла она диск и сунула в ящик стола.
– Теперь поищем меди­цинский центр... Есть!»

–  Здравствуйте! Я хочу подтвердить операцию у гинеколога... Терентьева...
– с опаской поглядывая на дверь, негромко произ­несла она...

Катя вышла из кабинета.

–  Что?!
– бросились к ней навстречу отец и Арина Ивановна.

–  Вот...
– протянула она файл с бумагами и обессиленно опусти­лась на дерматиновую банкетку.

На глазах выступили слезы. Впервые за последние дни.

–  Направление на аборт?!
– прочитал отец и опустил руки. Ре­зультаты обследований, УЗИ выскользнули из файла и веером рассыпались по полу.
– Понятно... Здесь нам больше делать нече­го... Сколько у нас времени осталось?
– спросил он, собирая раз­бросанные листы.