Бесконечность любви, бесконечность печали

Батракова Наталья Николаевна

–  Три дня, - Арина Ивановна присела рядом с Катей и погладила ее по плечам.
– Ну не расстраивайся, не все еще потеряно. Ничем новым нас здесь не удивили. Но ведь мы же нашли клинику, где де­лают такие операции? Нашли. Ты проверяла утром почту? Оксана ничего не прислала?

–  Прислала... Еще вчера, - Катя вытерла ладошкой слезы и за­молчала.

...День накануне семья провела в тревожном ожидании вестей от дочери Арины Ивановны: медики кардиоцентра в Германии должны были вынести окончательный вердикт. Иллюзий, что по­могут в родном отечестве, никто уже не питал - различных кон­сультаций за прошедшие дни

хватило, чтобы понять: здесь нет никаких шансов.

Прошло больше недели, как Катя отослала Оксане результа­ты УЗИ и обследований, разместила их в Интернете с призывом о помощи, по рекомендации друзей отправила еще в три карди­оклиники. И получила три приблизительно одинаковых ответа: необходим ее приезд для принятия решения на месте. То есть ни да ни нет.

В то же время Оксана в Германии развила бурную деятель­ность: не откладывая, перевела и лично передала все документы в администрацию клиники, и на вчерашний день был назначен консилиум. Так что с самого утра Катя не отходила от компьютера, бессчетное количество раз проверяла почту. Так и не дождавшись новостей, родные ушли спать. Спустя час измученная ожиданием Катя тоже разобрала постель, умылась. Не удержавшись, напосле­док решила проверить почту и... Есть!

Письмо пришло длиннющее - официальный ответ из Центра болезней сердца города Бад-Эйнхаузена, ссылки на СМИ, перево­ды и комментарии Оксаны. С первых фраз стало понятно: ей гото­вы помочь! Захлестнули эмоции, задрожали руки. Она верила, она знала: выход есть!

Вселяло надежду и то, что более года назад в клинике уже по­могли младенцу с подобной патологией: извлекли из утробы ма­тери и прооперировали в первые часы жизни. Это позволило ему нормально жить и развиваться. Через четыре месяца была прове­дена еще одна операция. Третья, и последняя, во время которой доктора окончательно исправят все дефекты, запланирована, ког­да ребенку исполнится четыре года. Результаты наглядно демон­стрировали несколько ссылок на публикации в СМИ и фото улыба­ющихся родителей с пухлым малышом на руках.

На радостях Кате не терпелось разбудить отца с мачехой, но сна­чала решила прочитать все прикрепленные файлы. Последним шел счет на оплату медицинских услуг. То, что они будут недеше­вые, она понимала. И все же о деньгах думалось в последнюю оче­редь. Главное - найти того, кто даст ребенку шанс выжить.

И вот теперь, когда этот шанс появился, до Кати дошло: сумма неподъемная. И пусть, как было подчеркнуто, здесь она указана приблизительно, в первый момент, увидев цифры, она не пове­рила своим глазам. Может, ошибка? Но нет: обследования, наблю­дение, родовспоможение, первая операция, две последующие... А ведь еще пребывание в стационаре не заложено в окончательную сумму, плюс виза, проезд... Сумма прописью подтверждала досто­верность нереальной шестизначной цифры, и большую ее часть следовало перевести на счет клиники в течение двух недель.

Радостное возбуждение сменилось апатией...

Где найти такие деньги? Все, на что она могла сейчас рассчиты­вать, это зарплата, декретные, материальная помощь от редак­ции, но и в ней могут отказать - трудные времена коснулись всех. Словом, капля в море. У отца с Ариной Ивановной, насколько ей известно, тоже почти ничего - неприкосновенный запас в пару тысяч долларов на черный день. Все, что отец вложил в автомой­ку Проскурина, вернется только после ее продажи. В квартире, которая досталась Кате по брачному договору, до сентября живет Виталик.

Что

еще? Открыть благотворительный счет? Катя не раз стал­кивалась с историями, когда единственное спасение для боль­ного - операция за границей. Средства собирали всем миром: от­крывались счета, устраивались акции, мероприятия. Она и сама несколько раз в них активно участвовала и призывала читателей пожертвовать любую, пусть даже крошечную, сумму. Капля к ка­пле - ручеек, несколько ручейков - река. Но открытие счета и сбор средств часто растягивались на месяцы, и, увы, тот, кто нуждался в незамедлительном лечении, порой не доживал до счастливого момента... В ее случае времени еще меньше...

Может, взять взаймы? Но у кого? Из близких знакомых такими деньгами потенциально располагали лишь Колесников и Проску­рин.

«К Виталику обращаться бесполезно. Он и в лучшие времена совместной жизни не отличался щедростью, вечно упрекал меня за благотворительность. В последние годы я даже не ставила его в известность, если на что-то жертвовала. После развода и потери квартиры он попросту воспримет мою просьбу как издеватель­ство. И с точки зрения обманутого мужа (ведь он таким себя счита­ет) будет прав, - размышляла Катя, с головой укрывшись одеялом.
– Остается Игорь. В долг он наверняка не даст, но, может, подска­жет, как оформить кредит в банке. Колесников, конечно, себе на уме, человек настроения. Хорошо бы выбрать удачный момент для разговора. Надо с Ленкой посоветоваться... А ведь я ей так и не перезвонила, - вспомнила она общение с подругой трехмесячной давности.
– Обиделась, скорее всего. Но Ленка отходчивая, поймет и простит.... Пожалуй, другого варианта нет...» - пришла она к за­ключению, когда за окном уже светало.

Забывшись на несколько часов в тревожной дреме, Катя от­крыла глаза и тут же потянулась к телефону, но, посмотрев на часы, решила подождать: семь утра, рановато. Колесникова или еще спит, или мужа на работу собирает. А Игорь терпеть не может, если кто-то отвлекает его жену в тот священный момент, когда она о нем заботится.

Отцу и Арине Ивановне, которая взяла отгул, Катя решила пока не говорить ни о письме Оксаны, ни о счете из клиники. Матери­ально помочь они не в силах - зачем тогда их расстраивать раньше времени? Во всяком случае до поездки в местный кардиоцентр, куда они собрались вместе с ней. Сначала сама попробует раздо­быть деньги.

Прием назначен на двенадцать, и время позволяло сделать не­сколько звонков. Дождавшись, когда после завтрака отец с маче­хой выйдут поработать в саду, Катя набрала номер Ленки - тот, с которого та ей звонила зимой и просила сохранить. Но неожидан­но ответил Игорь.

–  Да, - буркнул он раздраженно.
– Кто говорит?

–  Катя...
– растерянно ответила она.
– Проскурина. Здравствуй, Игорь. Лену можно позвать к телефону?

–  А вот нельзя!
– Колесников не пытался скрыть злорадство.
– Откуда у тебя этот номер?

–  Лена с него звонила... Еще зимой.

–  Зачем?

–  Просто так. Я в больнице лежала, она звонила, - пробормотала Катя, не понимая, как вести себя дальше.

–  И что она тебе говорила?
– продолжил допрос Колесников.

–  Ничего... Говорила: вы в Америку собрались. В путешествие... Вы давно вернулись?

Игорь ответил не сразу, как бы обдумывая.

–  ...А мы никуда не ездили. И чего ты ей звонишь?