Беспамятство
Шрифт:
Ольга бросила телефонную трубку, словно обожглась о печную головешку. Значит, все-гаки Макс обманул, и прораба подговорил. Какая подлость! А смысл? Она вспомнила, что забыла сообщить папе про обыск, впрочем, в таком расположении духа он наверняка сказал бы, что ей померещилось, и посоветовал обратиться к психиатру.
Мир, которому Ляля так обрадовалась в больнице, когда увидела отца, недобро щетинился. Новая жизнь оказалась не лучше прежней. Из какого злого короба посыпались несчастья? Или ложь и жестокость всегда были рядом, по она не замечала,
Изнемогающий мозг подбросил спасительное имя: Рома. Вот кто никогда бы её не обидел и ни на кого не променял.
Глава 13
Телефонная трель раздалась ближе к полуночи. Сам Брагинский обычно к аппарату не подходил. Лень вставать, да ему никто никогда и не звонил. А тут его словно подбросило на диване. Мигом выхватил трубку из рук Семицветика и услышал Лялин голос сквозь слёзы:
– Рома, мне плохо.., Я развелась с мужем. Он ушёл. Совсем,
– Хочешь, чтобы я тебя поздравил или пожалел?
За шуткой Роман пытался скрыть свою радость. В душе он всегда надеялся, что когда-нибудь это произойдёт и он снова будет призван.
— не смейся. Мне, правда, плохо. Я уже неделю одна.
– Значит, чтобы утешил.
Он размышлял недолго. Бедняжка, вытерпела в одиночестве семь дней. Это много.
– Погоди, не плачь, сейчас приеду, - сказал Роман и начал собираться.
Одна сорочка, одна майка и одни трусы, носок - две пары, ещё пижама и тапочки. Удивительная практичность для человека, живущего в мире собственноручно сконструированных иллюзий. Вещи легко поместились в дипломат. О семье он, казалось, забыл напрочь. Уже в дверях обернулся.
– Ну, я пошёл. Если что потребуется - брякни, — сказал Рома жене, хотя знал, что ей от него ничего не надо, кроме него самого.
Света, которая хладнокровно следила, как он собирается, не выдержала:
– Что ты за мужик - она же тебя не любит!
– Главное...
Рома чуть не сказал «Главное, я её люблю, но вовремя остановился. Жена знала это наверняка, ио врезать так, в лоб, жестоко и глупо. И он продолжил иначе:
– ...Главное, надо помочь. Она мне не безразлична.
Света спохватилась: прямота и честность мужа грозили перевесить ее жертвенность.
– Конечно, помоги. Но я тебя жду, как всегда.
– Спасибо. Не думаю, что это надолго, но кто знает, — неопределённо сказал Рома и поцеловал Семицветика в наморщенный мыслью лоб.
– Ты лучше меня. Иногда это угнетает. Дети у нас хорошие, в тебя.
– А кто отведёт Машеньку утром у детский сад? — к месту вспомнила жена.
Рома принял задумчивый вид: Машке недавно исполнилось три года, отпуск но уходу закончился и Светик вышла на работу. Она провожает в школу среднего, а забота о младшей лежала на нём.
– Может, Дима?
– Ты что! — вскинулась Светка, - за ним самим надо следить в четыре глаза! Шестнадцать лет — опасный возраст, и откупать от армии
А ведь, действительно, обещал. Старший сын совсем отбился от рук. Рома почувствовал укол совести и сказал решительно:
– Ладно, Машка останется за мной. Буду заезжать в полседь- мого, а потом в зоопарк. И из садика после работы тоже заберу, заодно зайду зверей накормить. Ты не волнуйся.
– Я больше за тебя волнуюсь - тебе перед Лялей не устоять.
– А я и не собираюсь, - сказал Рома и ругнул себя за излишнюю откровенность. Однако юлить надоело — уж очень противно.
– Но ведь мы женаты!
– Светик, ты умная женщина, не придавай такого значения атрибутам ушедшей эпохи. Пока.
Рома нашел Лялю в плачевном состоянии. В банном халате, с распущенными по плечам влажными волосами, со страдающими глазами она по-прежнему выглядела красивой, но совершенно потерянной. Давно приняв снотворное, так и не уснула, двигаясь, как лунатик.
Они легли лицом к лицу. Ляля смотрела на густые брови, гладкие щёки Романа, пухлые губы, много лет целовавшие только её. Он всегда принадлежал ей, и теперь она берёт его обратно, делая Роме добро. И себе тоже. Почему себя нужно сбрасывать со счетов? Чтобы выглядеть лучше в собственных глазах? Какое лукавство. Им обоим восстановленная близость принесёт благо. Наслаждение способно утолить любую боль, хотя бы на время. Светику придётся смириться.
Ляле было так хорошо, что она расслабилась, и снотворное подействовало. Ее разбудил влажный, булькающий храп мужчины, обременённого лишними килограммами и искривлением носовой перегородки. Только этого не хватало! Хрупкий сон и больная голова Ляли нуждались в полной тишине. Придётся Роме перебазироваться на диван в малую гостиную. В юности он не храпел, а у Макса было лёгкое дыхание поджарого, физически развитого человека.
Когда утешитель явился на кухню, кофе уже остыло.
– Не спешишь на службу? — спросила Ляля, чтобы избежать объяснений о прошедшей ночи. — Ты ведь, кажется, работаешь?
– В зоопарке.
– И что?
Он пожал плечами.
– Вначале было интересно, теперь стало надоедать. Слишком однообразно. Зарплата — чистая фикция. Пожалуй, больше не пойду, а то отвыкну думать. Света получает достаточно, а я нужен здесь.
Ляле хотелось заметить - «Не в такой степени», но она спросила:
– Светка не мешала тебе философствовать?
– Её можно не замечать, и она считает это нормальным. Неслышно идёт сзади след в след. Единственная брешь в моём мироощущении — ты. Ты притягиваешь всё, что с тобой соприкасается.
– Значит, со Светой тебе было легче, чем со мной?
– Легче мне только с собой. У процесса мышления горизонтов пет.
– Неожиданно он хлопнул себя ладонью по лбу, заставив Ольгу вздрогнуть.
– Ах, да! Совсем забыл! Мне надо было отвести Машку в детский садик! Ну, ничего, за один прогул меня Светка не убьёт.