Беспечный повеса

Грейси Анна

– Конечно, мы хотели вас спасти от гнева дедушки, дядя Освальд, – растрогалась Пруденс. – Всякий раз, читая о вас в светской хронике, он приходил в ярость и грозился лишить вас последнего пенни. А когда мы приехали к вам, вы были так добры и великодушны, приняв нас без возражений, хотя для вас это было нелегко.

– Это замечательно, дорогая, – взволнованно сказал сэр Освальд, – что вы приехали ко мне. Даже не помню, когда я так радовался. Моя жизнь одинокого старика текла до вашего приезда скучно и вяло. – Он снова прикрыл лицо платком, засопев от эмоций.

Тронутая Пруденс перевела разговор на менее волнующие

темы:

– А бизнес, дядя Освальд? Вы сказали, он пришел в упадок...

– Я не мог допустить, чтобы принадлежащая семье компания разорилась из-за скверного руководства. Хотя лично ко мне это не имело отношения, но это было бы плохо для всех нас. Для тех, кто работал на нас больше тридцати лет. Я выкупил ее несколько месяцев назад и готов похвастаться, что дела снова пошли в гору.

Пруденс вспомнила, что Филипп сказал то же самое. Только он не упоминал о дяде Освальде.

– А работники знают, что теперь вы участвуете в деле? – спросила она.

– Нет, к чему устраивать шумиху? Не хочу, чтобы стало известно, что я занимаюсь торговлей, хотя это принесло мне титул.

– Титул? – озадаченно переспросила Пруденс.

– Боже мой, дитя мое, разве ты ничего не помнишь из школьных уроков? Я ведь сэр Освальд Мерридью, так? Младший сын барона обычно не имеет титула сэр, правильно? – Он с довольным видом откинулся на спинку кресла. – Я ничего не получил ни от отца, ни от старшего брата. Все заработал сам, включая титул. – Заметив недоумение Пруденс, он пояснил: – На службе Короне, больше я ничего не скажу. – Он приложил палец к губам. Пруденс была совершенно ошеломлена.

– Так вы не зависите от милости дедушки?

– Разумеется, нет! – фыркнул сэр Освальд. – Если хочешь знать, все как раз наоборот. Из-за своих безумных затей старый болван остался без гроша. Он был по уши в долгах, пока я его не вытащил.

– Дедушка был в долгах? – изумилась Пруденс. – Так это вы нас всех содержали? Даже до того как мы приехали в Лондон? Мы вам так обязаны...

– Вздор, вздор! Ничем вы мне не обязаны! Какая глупость, – шумно запротестовал смущенный сэр Освальд. – Куда мне еще тратить деньги, одинокому бездетному вдовцу? Все в конце концов достанется вам, девочкам, так что не тревожься, моя дорогая. Если кто зависит от чьей-то милости, так это твой дедушка. Так я ему и сказал, когда на прошлой неделе он явился ко мне в Лондон, захлебываясь от ярости, – усмехнулся сэр Освальд. – Я отправил его обратно и предупредил, что если он снова покинет Дерем-Корт и явится ко мне без приглашения, то я оставлю его без гроша! – Сэр Освальд возмущенно посмотрел на Пруденс. – Знала бы ты, как он поливал тебя грязью из-за цвета твоих волос! Он и раньше это делал? Поднимал на вас руку?

Пруденс от радости не могла говорить. Вскочив, она порывисто обняла дядю Освальда. Она ожидала, что дедушка появится здесь с минуты на минуту, но, оказывается, ему велено безвылазно сидеть в Дерем-Корте. Пруденс почувствовала невероятное облегчение и удивительную свободу. Чарити замужем и счастлива, дедушка больше не представляет для них угрозы. Впервые за долгие годы будущее виделось ей в розовом свете. Она почувствовала, как дядя Освальд, успокаивая, неуверенно похлопывает ее по спине. Справившись с собой, Пруденс отступила назад.

– Так что, мисс? Он дурно с тобой обращался? Пруденс больше не хотела лгать, поскольку отпала

необходимость скрывать правду. С другой стороны, рассказать этому милому великодушному человеку, как жестоко с ними обращался его брат, – значит еще больше расстроить его. Дядя Освальд почувствует себя ответственным за случившееся и будет мучиться от чувства вины. Она не видела смысла ворошить прошлое.

– Он был сторонником строжайшей дисциплины, – сказала Пруденс, вспомнив точку зрения Филиппа. – Когда у него на руках оказались пять девочек, он временами терял терпение. Не будем больше говорить о нем, дядя Освальд. Или мне следует называть вас дядя Оззи?

– Я вас удивил? – усмехнулся сэр Освальд. – в том, что я учился вместе со стариной Чаффи. Поверить не могу, что он сделался епископом. В школе он был ужасным сорванцом. Когда Динзтейбл и Чарити пришли за лицензией, Чаффи почуял неладное. Конечно, узнал мою фамилию. Зная, что мои внучатые племянницы гостят у меня в Лондоне, он очень удивился, когда одна из них оказалась в Бате, да еще с просьбой о лицензии на брак. Он послал мне записку, и я примчался. Как я мог допустить, чтобы девочку некому было вести к алтарю?! – Его улыбка исчезла, и сэр Освальд неодобрительно поджал губы. – Не могу сказать, что свадьба мне понравилась, Пруденс. Конечно, церковь большая, красивая, замечательно, что служил епископ, но в остальном эта скромность совершенно недостойна герцога и такой красавицы, как твоя сестра Чарити.

– Но Чарити и Эдуард именно этого и хотели, – заверила его Пруденс. – Скромная церемония, на которой должны присутствовать только родственники. Я знаю, Чарити была потрясена вашим приездом. И мы все – тоже. – Она вскочила и поцеловала его в щеку. – Вы так дороги нам!

Сэр Освальд снова смущенно засопел и вытащил платок.

– Дорогая моя девочка! Когда мы выдадим тебя за Каррадайса, устроим грандиозную свадьбу. В церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер! Службу вести пригласим Чаффи, к слову сказать, он прекрасно смотрится в пурпурном облачении. И устроим грандиозное торжество. И конечно, перед этим дадим бал, чтобы объявить о помолвке.

Когда умерла его двоюродная бабушка в Уэльсе? К тому времени траур у Каррадайса, думаю, закончится. Пруденс проглотила ком в горле. Пришло время признаться, что ее помолвка с лордом Каррадайсом была хитростью. Не лучшая стратегия, виновато подумала она, глядя на сияющего улыбкой пожилого человека. Он такой хороший. Дядя Освальд ужаснется, узнав, что все его усилия выдать ее замуж прежде сестер были для них источником огорчений.

Пруденс открыла было рот, но дядя Освальд, сжав в руке влажный платок, улыбнулся ей такой обезоруживающей улыбкой, что она не смогла сказать правду. Но, поскольку ее будущие отношения с лордом Каррадайсом довольно туманны, она не могла оставить сэра Освальда в заблуждении.

– Мы с лордом Каррадайсом поссорились, – выпалила она. – Так что, боюсь, свадьбы не будет ни на Ганновер-сквер, ни где-либо еще.

С этим покончено. Пусть не вся правда, но главное сказано.

К ее удивлению, дядя Освальд лишь усмехнулся.

– Фи! Милые бранятся – только тешатся, – сказал он. – Такое случается со всеми парами, когда первое волнение проходит. Что произошло? Каррадайса пугает, что ловушка захлопнулась? Не тревожься, он ведь повеса. Его мучают опасения, что он лишится свободы, но...