Бесподобным даши надо подумать
Шрифт:
Шань Ченмо замолчал, словно обдумывая что-то, а потом внимательно оглядел своего брата-ученика.
— Придет… Пир уже завтра вечером, тебе небывало повезло пробыть в гареме самого императора еще день.
— Отлично, я смогу опросить местных, — воодушевился Шань Чжэн Нуо.
— Нет, не сможешь, — ответил Шань Ченмо, взяв с большого блюда уже остывшую сладость, которую никто не успел доесть.
— Почему? — удивился подросток.
— Магистр Юнь запретил выходить тебе из комнаты. Почему ты такой невнимательный?
— У меня уже и так голова лопается, ну,
Ченмо лишь вздохнул и покачал головой, после чего принялся за следующую вкусность.
— Ваш ужин! — проговорила постучавшаяся в дверь служанка, и глаза подростка загорелись при взгляде на еду.
***
Разве мог теперь Шань Чжэн Нуо усидеть на месте? Как будто это было возможно. Утро он еще кое-как развлекал себя разговорами с братом-учеником, но, когда тот ушел докладывать о случившемся на мосту магистру Юню, подросток окончательно заскучал. Поэтому вскоре ученик все же нарушил запрет магистра Юня, притом даже придумал предлог, чтобы оправдать свой поступок.
Вчера император обещал ему наказание, и как он мог его ослушаться? Уж лучше тренировки, чем продолжать скучать в комнате. Поэтому вскоре слуга объявил императору, что к нему на аудиенцию пришел новый наложница-мужчина из его гарема. Шанг Пенг был крайне удивлен, но вида не подал и велел пропустить мальчишку.
— Зачем ты пришел? — холодно спросил он, опустив на подростка острый, точно меч, взгляд.
Но, вопреки ожиданиям, подросток уважительно поклонился и продолжил молчать, смотря прямо на императора. Время шло, Шань Чжэн не начинал говорить.
— Ты долго будешь тратить мое время?! Говори! — разгневался император, ударив рукой по столу перед троном.
— Но вы запретили мне говорить! — тут же ответил подросток, даже не вздрогнув, хотя в его глазах читался гнев, что с ним поступают так несправедливо.
Император на этот раз с большим трудом сдержался, чтобы его глаза не округлились от удивления.
— Зачем ты тогда пришел? — не выдержал он и все же показал недоумение на своем холодном лице.
— Вы ведь назначили мне наказание. Но я не знаю, к кому идти за палкой, и кто его будет отслеживать. Но, увидев вас, я вспомнил, что вы запретили мне говорить.
Повисло молчание. В глазах император ясно читалось: «Насколько же глуп этот мальчишка?».
— Жаждешь наказания? — Шанг Пенг приподнял бровь. — Ко вчерашнему увеличиваю его до двадцати ударов.
— Это не слишком мало? Сто ударов тоже вполне нормально, — с искренним недоумением произнес подросток, и лица слуг в зале исказились от страха и переживаний.
Лицо императора же не изменилось.
— Хочешь сто — будет сто, — на его лице считалось какое-то садистическое удовольствие, — приведите палачей.
Подросток лишь обернулся с интересом и стал ждать. Не видя страха на лице юноши, все вокруг бледнели лишь больше. Юродивых стоит беречь, они не понимают, как близко ходят по краю обрыва. Когда же пришли слуги, держащие в руках палки, подросток вдруг подошел и выхватил у одного из них ее. Поскольку никто никогда не пытался забрать у палача палку,
— Спасибо, мне достаточно двух.
После этого он встал в центре зала в боевую стойку и начал монотонно выполнять удары палками. Идеально, ровно, сильно, но ведь не это было смыслом наказания, данного императором, и все вокруг это понимали. Но ведь и отрицать, что формально подросток прав, тоже нельзя было. Император сказал «наказание — сто ударов палками». Фактически — удары происходят, и никто не уточнял, как и кто их должен выполнять.
Будь император не под действием проклятья, он наверняка бы разразился громким хохотом, распугивая половину дворца, но сейчас обстоятельства были иными, и от происходящего император впал в ярость.
— Ты смеешь насмехаться над Нами! — громко и холодно произнес император.
Вмиг в зале повисла гробовая тишина, а воздух стал тяжелым, и это ощутил каждый. Слуги подсознательно пали на колени в низком поклоне, и только Чжэн Нуо остался стоять и внимательно наблюдать за тем, что происходит за спиной Его Величества. На этот раз чудовище было не из песка, а из теней. Глаза императора полыхали холодной яростью. Казалось, подростка уже ничего не спасет от публичной казни, притом крайне жестокой, но внезапно дворцовые тяжелые двери открылись.
— Ваше Величество! — это был принц Зиан.
Войдя, он тут же низко поклонился под тяжелым взглядом старшего брата.
— Не гневайтесь, Ваше Величество. Этот принц ожидал аудиенции и все слышал. Простите этого ребенка, в его семье наказание палками было именно таково, он в действительности не понял Вашего приказа. Прошу государя проявить милосердие.
— Тебя так волнует судьба этого человека, что ты осмелился подслушивать разговор Нашего Величества? — холодно спросил император.
Но принц склонился лишь ниже, готовый пасть на колени. Это, видимо, задело что-то внутри императора, и он опомнился. Однако убийственная аура еще не ушла, и все вокруг ждали его решения.
— Отведите принца в его покои. Его так же будет ждать наказание, но после пира. Наложницу Шань накажите палками, как положено, и заприте в его покоях до вечера без еды и питья.
После этого слуги мгновенно поднялись на ноги, выхватили палки у Шань Чжэн Нуо, а того поставили на колени. Удары стали падать на хрупкую спину со страшной силой, что казалось, они вот-вот переломят ее. К счастью, подросток уже достиг того уровня культивации, когда удары от человека для него все равно, что от ребенка со скрученным одеялом вместе палки в руках. И тем не менее, удары есть удары, и боль от них все равно присутствовала. Когда наказание закончилось, к всеобщему удивлению подросток не просто не потерял сознание, но самостоятельно поднялся на ноги и низко поклонился императору, после чего развернулся и отправился к себе. В тот день все искренне поверили, что сами боги оберегают юродивых.