Беспокойные боги
Шрифт:
Но даймон не был Наблюдателем.
Он умирал, раздавленный собственным весом. Прямо на моих глазах плоть даймона разрывалась, старые язвы открывались, из свежих ран хлестала кровь цвета ржавчины.
Это...
...было...
...предусмотрено...
Это...
...было...
Это...
Это...
Мрачный хор звучал у меня в голове, пока огромная рука ползла ко мне, двигаясь, как отвратительный толстобрюхий паук, вытянув один
"Так..." Сотня ртов задыхалась и кричала в унисон.
"Должно быть..."
"Быть".
Огромная рука застыла, рты Огромная рука замерла, рты замолчали.
Кровь, которая до этого лилась потоками, теперь лишь капала из десяти тысяч ран. Десять тысяч сердец зверя были неподвижны.
Я опустился на колени перед тушей, закрыл глаза. Я молился. Битва закончилась, скоро закончится.
Воргоссос должен быть уничтожен. Меньшего, чем полное уничтожение, нельзя было допустить, чтобы ни один из отпрысков Кхарна не вырвался на свободу. Ни одному из них нельзя было позволить остаться в живых, и ни одна частица Братства не должна была попасть в руки латарранцев или Империи.
Братство не было Наблюдателем, но было почти таковым. Это было невольное подражание, детская копия.
Служба есть служба, говорил монстр.
Абсолют создал Наблюдателей, чтобы они служили, а мы, люди, создали своих даймонов. Медленно открыв глаза, я посмотрел на труп сторукого. Подобно телу медного кита, которого, как мы с Робаном видели, разделывали рыбаки, оно уже начало оседать, словно собираясь растаять или сдуваться на мокром дне озера. Огромные ребра из черного металла уже вырывались из его плоти, кабели, похожие на сухожилия, разрывали тело на части.
Я не могу описать запах, хотя к тому времени почти перестал его замечать.
"Так... должно быть", - сказал я, глядя на лежащий передо мной гнилой ужас, распухший, заросший и спутанный. Многие конечности и лица все еще были правильного размера, не выросли, не вытянулись и не отрастили дополнительные пальцы.
Миуданар.
Он выглядел как Миуданар, как икона Миуданара, которую Вайарту вырезали в Актеруму, единственное произведение искусства в храме черепа, которое не уничтожили сьельсины. Змей с сотней рук. Я снова подумал об иконе Трехликой Судьбы, этом демоническом образе - шестируком, шестигрудом.
Очертания зла, возникающего без спроса.
Проявления, сказал Кхарн. Проявления.
Я стоял. Если Братство мертво, "Демиург" будет беззащитен. Я должен был добраться до него, чтобы забрать себе. После смерти Калена армия Латарры должна была распасться на части: генерал-коменданты и свободные капитаны - все они будут соперничать за превосходство и контроль над орденом и королевством, которых - в некотором смысле - больше не существовало. Если Латарра выживет, это будет новая Латарра, более слабая Латарра: разделенная, рассеянная и сломленная.
И Лориан! Что я скажу Лориану?
Поверит ли он мне вообще?
Я повернулся, чтобы уйти, и проверил,
Он мне не понадобился.
Так и должно быть.
Братство знало, что умрет. Оно предвидело мое возвращение еще во время нашей первой встречи. Развитый интеллект существа мог воспринимать измерения времени более полно, чем я, хотя и не мог путешествовать по ним, как я - или как Наблюдатели.
Допустило ли оно свою смерть?
Конечно, он боролся со мной, но совсем немного.
Вольно или невольно, но оно служило цели Тихого. Оно не могло отдать мне "Демиурга", но было единственным препятствием на пути к тому, чтобы я забрал корабль себе. И все же слова даймона звучали в моих ушах.
Ты не сможешь на нем летать.
У тебя нет права...
Я молился, чтобы это было неправдой. Молился, чтобы увидеть выход из лабиринта. Заполучить "Демиурга" в свои руки, установить мир между фракциями.
Я знал, что должен позволить Элффиру продолжить свою работу. Знал, что планета должна быть уничтожена полностью. Знал, что мне придется объединиться с коммандером Стражей Кедроном.
С Капеллой.
Эта ужасная мысль наполнила меня мрачным предчувствием и тошнотой. Несомненно, в городе были хорошие люди, хотя они и жили в этом змеином логове. Невинные люди. Но мысль о том, что хоть один из отпрысков Кхарна или хоть частица последнего из Мерикани попадет в чужие руки, вселяла в меня ужас.
Мне предстояло сделать выбор, но в то же время выбора не было.
ГЛАВА 66
СИРОТА
Я не двигался с места.
В то время как битва за Воргоссос закончилась, Битва за Воргоссос только началась, а я так устал. Прошло более сорока часов с тех пор, как я покинул безопасное место на "Туманном Страннике", включая время относительного спокойствия, которое мы пережили, пробираясь через сеть туннелей планеты. Столько всего произошло. Резня в городе. Потеря Сопряженных. Смерть Кхарна Сагары. Отпрыски. Другой Адриан. Другая Валка. Смерть Братства...
Я хотел только одного: отдохнуть, погрузиться в сон и на время покинуть наш мир. Чтобы еще раз прогуляться с Гибсоном, с Валкой - моей Валкой.
Но я знал, что должен действовать, и действовать быстро.
И все же не двигался с места.
Вполне возможно, что я погрузился в сон, неосознанно покинул свое собственное тело, чтобы бродить по коридорам памяти, которые так похожи на реки времени.
Видения, показанные мне Братством, все еще звучали в моей голове. Мальчик по имени Дэниел. Голос даймона, Шайенн. Были и другие вещи, другие видения, события, которые разворачивались долгое время. Я вспомнил, как прибыл в форт Гриссом, вспомнил солдат, одетых в черно-серую форму, высоких механиков со сморщенными головами и глазами-бусинками, с крылатыми белыми звездами на груди. Когда мою карету спускали по трапу, герольды развернули два флага. Один из них был знаменем Мерикани - красно-бело-голубой, другой - многоцветный. Человек по имени Дэшвуд принял меня и назвал губернатором.