Беспокойные боги
Шрифт:
Ваш отец мертв.
Все эти годы я ожидал, что ничего не почувствую. Я не видел этого человека столетиями, и он никогда не любил меня... Но я вскинул руку, чтобы зацепиться за изящную изразцовую арку, и обернулся, чтобы посмотреть на посланника. Громоздкая тень исчезла, а на ее месте.......наступила ночь. Я и до слов Эдуарда чувствовал себя стариком, но в этот миг ощутил себя по-настоящему постаревшим.
Наконец-то я остался сиротой, и поэтому - в некотором смысле - я наконец-то стал мужчиной.
"Как долго?"
"Более века назад", - ответил лейтенант Альбе, вновь протягивая свой пакет. "Здесь голограф от вашего брата-лорда, а также помилование императора и бумаги, которые мне было поручено доставить. Лорд Криспин отдал мне его, когда я уезжал с Делоса в академию. Он надеялся, что я найду вас. Теперь я нашел".
Нима подошел, взял у посланника конверт и тихо удалился, склонив голову.
"Делос?" Я повторил старое название и отметил наконец, что именно в молодом офицере показалось мне таким знакомым. "Ты из Делоса?"
Его акцент.
В его голосе были резкие согласные и благородный лоск высокого делийского стиля, древней манеры. Он звучал как злодей в эвдорской мелодраме.
Он звучал как я. Или как я, так давно.
"Из Мейдуа", - сказал он, и узнавание соотечественника в этой далекой стране было такой же сладкой болью, какой горькой была весть о смерти моего отца. Услышать чистую музыку дома еще раз дополнительно усилило чувство потери, которое этот человек навалил на меня всего несколько минут назад.
Потерянного времени.
"Моя семья служит вашей уже пять поколений, начиная вскоре после вашего ухода. Я второй, кто поступил на императорскую службу". Мужчина еще не нагнулся, чтобы забрать свои очки. Без них его круглое и серьезное лицо казалось почти детским.
"Оставь меня", - сказал старый солдат в арке.
"Лорд Марло, прочтите донесение. Там есть письмо от сэра Фридриха Оберлина. Мы будем стоять на якоре еще несколько недель, пока не пополним запасы, мы..."
"Я сказал, уходи!" Я практически прокричал эти слова. "Лорда Марло, которого ты пришел найти, больше не существует, мальчик. Возвращайся к своим хозяевам. Скажи им, что он мертв".
"Нам нужна ваша помощь, лорд!" - сказал лейтенант, - "Империя нуждается в вашей помощи!"
"Будь проклята Империя!" сказал я. "Что для меня Империя?"
У мужчины не было готового ответа на это, и он, запинаясь, пробормотал: "Неужели вы так мало заботитесь о своих собственных людях?"
"Мои люди мертвы", - сказал я и подумал, что, кроме одной, она здесь в безопасности. "Всего доброго, лейтенант". Я повернулся, чтобы вернуться в дом, в то время как Анамара и неофиты взяли лейтенанта под руки и повели его - думаю, наполовину сломленного пережитым - обратно по тропинке к Дому Вулкана.
ГЛАВА 2
ПРИНЦ
Принц совершил роковую ошибку.
Я смотрел на него через стол из окаменевшего дерева, ожидая, заметит ли он это. Я вглядывался в морщинистое лицо Алдии, словно ожидая найти ответ в складках на его лбу. Он был похож на какого-то сказочного колдуна, его густые белые волосы были почти такой же длины, как и его белоснежная борода. Он оперся на кулак, изучая доску, очевидно, не обращая внимания на свою ошибку.
Была ли это улыбка на тонких губах? Искорка в глубокой черноте его глаз?
"Ты собираешься сделать свой ход, mi sadji?" - спросил он, не отрывая глаз от игры.
"Минутку, ваша светлость", - ответил я, сам изучая лабиринт.
Друажа была древней игрой, которую я по-настоящему оценил лишь в конце жизни. Я научился ей еще на Воргоссосе, когда прозябал в залах Вечного, ожидая аудиенции. Но насладиться ей я смог только в джаддианском плену. Когда принц Алдия приезжал в Школу Огня - и в более редких случаях, когда я посещал Алькас дю Бадр, как в тот день, - мы с ним играли и коротали часы в беседе.
Он был ещё хорош.
Я передвинул стены на три хода раньше, понизив уровень белых. Тем самым я расчистил путь моему третьему центуриону, чтобы он мог пройти по доске. Алдия продвинул своего короля так, что, просто передвинув фигуру на четверть оборота по шестиугольной доске, я мог поставить своего центуриона позади него, оставив его ни с чем. Это была элементарная ошибка, хотя и не очевидная на первый взгляд.
Подняв фигурку из сардоникса, я сделал четверть оборота и поставил центуриона на соответствующий шестиугольник из оникса. "Шах и мат, ваша светлость".
"Правда?" Старик откинулся назад, усмехаясь. "В самом деле? Отлично сыграно, мой друг! Знаешь, я и забыл, что ты обрушил на меня стены!" Он взял кобальтовую чашку узловатыми пальцами и осушил ее. "Такой простой ход! Такой прямой! В такой простоте есть что-то возвышенное, тебе не кажется?"
"Да, ваша светлость", - сказал я.
Глаза принца Алдии сузились над ободком его чашки. "Ты более угрюмен, чем обычно, мой мрачный друг", - сказал он. "Могу ли я предположить, что твоя встреча с эмиссаром императора оставила желать лучшего?"
"Вы не знаете?" спросил я, поднимая взгляд от игровой доски.
"У моих яхмази есть уши, чтобы слышать, но, какова бы ни была их репутация, я не имею привычки совать нос в личные дела своих друзей".
Яхмази были джаддианской тайной полицией и пользовались репутацией не менее страшной, чем Имперская спецслужба. Возможно, даже более страшной, потому что о них меньше говорили.
"Мой отец мертв", - сказал я категорично.
"Принц Алдия на мгновение замолчал. "Mis dolorossos, mi sadji."