Беспощадная страсть

Щербаков Дмитрий Викторович

— Я собираюсь учить тебя стрельбе и рукопашному бою. Отныне ты будешь не только моей подстилкой, но и напарницей. Все данные для этого у тебя есть: физическая подготовка танцовщицы, твердая рука, отличное зрение. Из тебя может получиться приличный боец. Надежный. Ничто этому не мешает. Ведь у тебя даже месячных не бывает, как я помню. Или что-то изменилось?

— Нет, все по-прежнему, — отозвалась Мила.

— Вот и чудненько. Значит, даже женские дела не смогут помешать тебе выполнять боевые акции. Короче, решено. Я сделаю из тебя ценного агента. Конечно, одолеть

в открытой схватке тренированного мужика ты не сможешь. Но, учитывая фактор неожиданности и обманчивую хрупкость твоей фигуры, сумеешь выпутаться из опасной ситуации, если таковая возникнет. Начнем сегодня же.

Мила оказалась способной ученицей. Буквально через несколько дней она уже прекрасно стреляла и владела рядом безотказных приемов и ударов. Девушке очень помогали ее особые способности. Они стократно повышали обучаемость, с их помощью Мила за кратчайший срок добивалась того, на что обычные люди затрачивают годы. Например, Белов говорил: «Представь, что края твоих ладоней твердеют, становятся жесткими и упругими. Они деревенеют, превращаются в самое настоящее оружие, они надежнее и эффективнее кастета». И Мила воображала все это, а на следующий день ребра обеих ее ладоней действительно твердели — так, что она могла перерубать ими кирпичи.

Столь же легко девушка усваивала броски, подсечки и прочие хитрости боевого самбо.

— Что ж, — проронил как-то Север, — мы с тобой становимся ударной командой профессиональных убийц. Вскоре сможем работать на пару. С чем тебя и поздравляю.

Глава 8

Приступ начался через неделю — острый приступ безумной сексуальной жажды, утолить которую раньше Мила могла только путем «сеанса» самого разнузданного траханья с тремя-четырьмя особо злобными бандитами одновременно — таковы были выверты ее психики. А нынче девушка загибалась. У нее заплетался язык, она с трудом говорила членораздельно, задыхалась на каждом слове. Ей сводило ноги — при каждом шаге Мила рисковала упасть. Ей снились запредельные кошмары, и она не могла проснуться, чтобы избавиться от них, сотрясаемая во сне страшными судорогами, после которых болели все мышцы, болели так сильно, что по утрам невозможно было подняться с постели. Порой Миле казалось — она умирает.

Тренировки пришлось прекратить. Север видел состояние девушки, но никак не реагировал, будто не замечал. За всю неделю, предшествовавшую приступу, Север ни разу не проявил к жене мужского интереса. Не пытался он облегчить ее состояние и сейчас, лишь равнодушно взирал на муки Милы. Словно издевался.

На третий день ужаса Мила не выдержала.

— Север! — прерывисто выдавила из себя она. — Ты что, не видишь, что со мной происходит?! Почему ты так безразличен? Или я уже не жена тебе? Почему ты не дотрагиваешься до меня? — женщина почти хрипела.

— Неохота пачкаться лишний раз, — криво усмехнулся Север.

— Ну сделай же что-нибудь! — захлебнулась дыханием Мила.

Они сидели в столовой и завтракали. Мила почти ничего не ела — кусок в горло не лез.

— Сделать? — Север пронзительно взглянул на жену. — А

что сделать? Сгонять в город, привезти тебе пару-тройку беспредельщиков из ближайшего вонючего притона? Этого ты хочешь?

Он поднялся из-за стола — хищно, пружинисто.

— Этого?! Говори, этого?

Мила молчала.

— Ты хочешь именно этого! — рявкнул Север. — Так?

Он схватил жену за шиворот, волоком перетащил через стол, поставил перед собой. Размахнулся и влепил ей скользящую обжигающую пощечину.

— Так? Говори, так? — заорал Север.

Мила лишь надрывно простонала сквозь судорожно стиснутые зубы. Непрерывно матерясь, Белов поволок жену через гостиную по лестнице наверх, в спальню. Он тащил девушку одной рукой, а второй хлестал ее по щекам то справа, то слева. Бил не во всю силу, боясь оглушить, но так, чтобы боль ошпаривала кипятком. Голова девушки моталась, глаза обессмыслились. Мила не сопротивлялась, только горько вскрикивала, как подстреленная птица.

В спальне Север грубо раздел жену, швырнул в постель и набросился, словно голодный раненый волк на только что зарезанного, пульсирующего остатками жизни оленя…

…Приступ у Милы удалось снять. Только морального облегчения это не принесло ни ей, ни Северу.

Глава 9

Прошло полтора месяца с тех пор, как Беловы поселились на «фазенде». Все это время Север вел себя с женой по-прежнему, строго придерживаясь один раз избранной тактики: был груб, демонстративно презрителен и брезглив, а когда у Милы начинался очередной приступ, жестоко оскорблял ее, избивал и насиловал. Подобная жизнь казалась адом.

Приехал Павел. Беловы оба обрадовались ему, словно лучу надежды в своей беспросветности. Мила быстро собрала на стол, выставила несколько бутылок водки из запасов «фазенды». Выпили.

— Как вы тут? — спросил Кузовлев.

Супруги словно по команде отвели глаза.

— Живем… — протянул Север. — Пока не сдохли…

— Ясно! — отрезал Павел. — А не пора ли вам выбираться в мир, ребятки? Не всю же жизнь здесь куковать… Или надо еще покантоваться? — обратился он к Белову.

— Нет, довольно! — решительно заявил Север. — Милка уже достаточно натренирована, годится для дела. Пора в мир!

Тайком он быстро переглянулся с Кузовлевым. Тот понял.

— Что ж… — вздохнул Павел. — Пора так пора. Я достал все, что требуется. Паспорта новые вам обоим, боеприпасы для тебя… — он тряхнул своей объемистой сумкой. — Валентин помог, без него бы не справился. Так что ты, Север, экипирован полностью. Действуй!

— Что все это значит? — подняла глаза Мила.

— А это значит, что завтра мы уезжаем отсюда, — бросил Север. — Готовься к боям, к крови, к зверствам… ко всему, что тебе так мило и привычно! — добавил он, ухмыляясь.

— Дурак… — произнесла Мила надломленно. И тотчас схлопотала оплеуху. Девушка отвернулась, пряча слезы.

— Север, зачем ты?! — выкрикнул Павел.

— Пусть знает хозяина, сука! — оскалился Белов.

— Ну и дела тут у вас! — охнул Павел. — Милка, как ты это терпишь?