Беспощадная страсть
Шрифт:
— Я люблю его, дурака! — всхлипнула Мила. — Люблю! А он…
— Что — «он»?! — окрысился Север, снова, казалось, готовый ее ударить.
— Успокойся, Белов! — резко прикрикнул Павел. — Уймись, хватит! Идем, поговорим наедине. Я покажу, что привез. А после мирно напьемся втроем. Только мирно!
…Ложась спать, Мила спросила мужа:
— Так как завтра-то?
— Завтра Пашка пришлет Евграфова, тот довезет нас до деревни. А оттуда — электричками, как встарь. До места назначения.
— А какое у нас место назначения?
— Не твое дело, телка.
— Поняла… — вздохнула Мила с привычной уже покорностью.
Глава 10
В нужный город они прибыли ближе к вечеру, но было еще совсем светло. Не разговаривая и не задерживаясь на платформе, Беловы поспешили сквозь здание вокзала навстречу своей новой «малой родине». Север знал: город по российским масштабам невелик, но и отнюдь не полудеревня — здесь имелись довольно крупные промышленные предприятия и даже научный институт. Сейчас, правда, все это практически не работало из-за отсутствия финансирования, и когда-то гордый райцентр попросту подыхал: зарплата местным работникам не выплачивалась минимум по полгода. «И как тут люди выживают? — недоумевал Север. — Как вообще обычный человек умудряется выжить без зарплаты, если он всегда жил только на нее? Чем за квартиру платит? Что ест? На подножном корму небось живет… Люди, люди… А кто-то из них еще бьет благодарственные поклоны нашему драгоценному господину президенту, отцу родному!..»
…Катастрофы могло бы не произойти, если бы на вокзале находилась хоть какая-то публика, кроме Беловых, по крайней мере человека два-три. Тогда Север и Мила не привлекли бы ничьего внимания, их бы просто никто не заметил — супруги прекрасно владели техникой отвода глаз случайным наблюдателям. Но Беловы были единственными сошедшими с электрички пассажирами, других людей поблизости вообще не просматривалось, и одиноко торчавший в зале ожидания мент просто не мог не тормознуть сиротливую пару.
— Ваши документы!
Север счел нужным предъявить паспорта. «Если полезет обыскивать сумку, — подумал он, — срублю одним ударом, чтобы даже не пикнул, усажу культурненько к стеночке, и деру». В сумке, помимо личных вещей, лежали патроны к револьверу, сам револьвер и глушитель. Север внутренне напружинился. «Свой автомат он даже вскинуть не успеет, кабан толстый. Вон какие ляжки наел», — оценил Белов стража порядка.
— У вас бакинская прописка, — сказал между тем мент, просматривая паспорта. — Как вы оказались здесь?
— Беженцы мы, — пояснил Север, используя банальную, зато самую правдоподобную для нынешних времен легенду. — Дом наш в Баку сожгли. Дом был собственный, частный, в пригороде. Налетели ночью местные… Мародеры. Все добро растащили. А мы русские, нас азеры не жалуют и защищать никакая ихняя милиция не станет. Я едва жену уберег от этих подонков…
— А к нам зачем?
— Проездом. Мы в деревню едем, к тетке моей. Там вроде можно устроиться. Но у нас деньги почти кончились, а ехать еще далеко. Решили задержаться. Снимем тут угол
— Бомжи, значит! — констатировал мент. Казалось, данный факт очень его обрадовал. Вернув Белову паспорта, служитель закона вдруг сальным, оценивающим взглядом окинул Милу. Девушка вздрогнула. Север подобрался, готовый мгновенно растерзать потенциального обидчика.
— Ладно, идите, — милостиво разрешил мент. Он по-прежнему выглядел чрезвычайно довольным.
— Какая мерзкая рожа! — сказала Мила, когда они с мужем вышли из здания вокзала.
— Да уж… — пробормотал Север.
— У него рожа настоящего сутенера! — воодушевленно продолжала она, радуясь уже тому, что ее не одернули, не заткнули рот на первой же фразе. — Вот честное слово: сними с него форму, наряди в малиновый пиджак и прочую атрибутику — и получится сутенер чистой воды! Этакая сявка — «шестерка», с самыми мелкими авторитетами угодливая, как лакей, а с девочками — вроде эсэсовца! Знаю я такой тип мужиков! Насмотрелась!
— Да уж ты насмотрелась… — процедил Север зло.
Мила не заметила его тона — ей очень хотелось поговорить. За все последнее время она не слышала от мужа ничего, кроме оскорблений да брани, и сама не имела возможности двух слов произнести — Север ее сразу грубо обрывал. А девушка так жаждала общения с ним!
— Насмотрелась, да! — продолжала она. — Подобный деятель всю ночь гоняет девку, как лошадь, от клиента к клиенту, а под утро еще и сам на нее влезет бесплатно! Сволочь!
— Ты говоришь об уличных проститутках? Можно подумать, ты работала на улице! — фыркнул Белов. Фраза прозвучала скорее насмешливо, чем презрительно. Север искоса, испытующе взглянул на жену — хотел отследить ее реакцию.
— Я везде работала… — потупилась Мила.
Север верил и не верил ее смущению.
— Ну уж если тебя гоняли без перерыва от клиента к клиенту, то ты небось только рада была, — сказал он.
— Что я? Я издевка природы… — вздохнула Мила. — Я о других девчонках говорю, об обычных.
— А чего, собственно, ты так жалеешь проституток? — усмехнулся Север. — Силком их на панель никто не тащит, сами прутся. Легких денег ищут. Вот пусть и отрабатывают, — он едва заметно иронизировал.
— В Москве и Питере, пожалуй, что так, произнесла Мила задумчиво. — Хотя и там наша сестра — большей частью из лимитчиц, которым податься некуда. А вот в провинции… Есть места, и их сейчас ой как много, где девушкам вообще невозможно найти другую работу, кроме как на панели. Ну нет ее, этой другой работы, и все! Даже для здоровых мужиков нет, не то что для девиц. А кормиться надо. Вот и идут… В иных городах три четверти девчонок определенного, «товарного» возраста стали профессиональными проститутками. Знаю, видела… А ты? — вдруг спохватилась Мила. — Что ты мне голову морочишь? Сам же все прекрасно понимаешь! Или забыл, пока… — она осеклась, испугавшись очередной затрещины, — болел… — закончила Мила, сникнув.